Архангел
Шрифт:
Фэдд потянулся к педали тормоза. Когда он начал снижать скорость, Монк наклонился вперед и снова нажал на газ.
– Нет, - предупредил он. – Продолжай взлет.
Такер знал, что он прав. Самолет и бронетранспортер мчались навстречу друг другу, словно в ужасающей игре. Массивная пушка повернулась в их сторону.
Такер съежился.
Им нужно было быстро набрать высоту, но их скорость все еще была слишком мала для взлета.
Пушка выстрелила, и 30-миллиметровые снаряды взорвали лед. Первые пули попали в лобовое стекло, заставив всех пригнуться,
Они увеличили скорость.
Шины самолета приподнялись, затем снова опустились.
Все еще недостаточно...
Ковальски проводил взглядом бронетранспортер.
– На этот раз не я провалился под лед.
К сожалению, бронетранспортер был амфибией. Он сел в воду, но не затонул. Когда он поднялся на поверхность, его шины заскользили по льду. Его передняя часть протаранила замерзшую воду, превратившись в ледокол, который устремился к ним.
Тем не менее, это дало их команде несколько дополнительных секунд на передышку.
"Байкал" наконец-то взлетел и набирал высоту.
Фадд направил самолет в крутой подъем, отклоняясь в сторону.
Внизу пушка повернулась в их сторону.
Они не успели бы вовремя скрыться.
Затем внизу показалась маленькая фигурка, летящая по льду. Это был двухместный снегоход, которым управлял Вин. Русский выхватил штурмовую винтовку, держа ее одной рукой, и выстрелил в сторону бронетранспортера. Он не смог нанести серьезного урона. Он был похож на комара, атакующего бронированного слона. Тем не менее, Такеру доводилось ездить на таких машинах. Он знал, как звучит шквал огня в этом стальном барабане.
Застигнутые врасплох солдаты явно растерялись, не понимая, какая цель представляет наибольшую опасность. Направление пушки изменилось, отражая это замешательство.
Этого было достаточно.
"Байкал" пронесся над тонущим бронетранспортером и устремился в сторону Белого моря.
Внизу Такер заметил снегоход, исчезающий в буре, его миссия была выполнена.
Ковальски проследил за его перемещением.
– Когда вернусь, куплю себе снегоход.
Не всем из них, повезло при взлете.
Фадд склонился над пультом управления. Он закашлялся, разбрызгивая кровь. Когда он упал обратно в кресло, из небольшого отверстия в груди на его одежде проступило багровое пятно. Он был ранен во время первого залпа, но ничего не сказал.
Нос самолета опасно накренился.
Монк закричал, нажимая на ряд переключателей, передавая управление "Байкалом" своему пульту.
– Переверните его на спину! Надавите на рану.
Такер и Ковальски повиновались, вытащив пилота из кресла и уложив его на пол. Монк потянул штурвал, заставляя самолет снова задрать нос. Он был единственным, кто знал, как управлять самолетом.
Он отдавал команды, делая все возможное, чтобы проинструктировать их, но это было бесполезно. Такер переглянулся с Ковальски. Они оба видели достаточно
Такер упал на корточки, его ладони были в крови.
Элли закрыла лицо руками.
Ковальски просто выругался.
Они были так близки к спасению, но Такер усвоил тяжелый урок много лет назад.
За все приходится платить.
И слишком часто - кровью.
В салоне воцарилась тишина, пока Монк мчал их вперед, низко пролетая над Белым морем, стараясь не попасть под действие радаров, которые могли все еще работать во время геомагнитной бури. Сильный ветер трепал маленький самолет. Из-за снегопада видимость вокруг них была нулевой.
Они продолжали гонку к международным водам, хотя такие моря не обязательно были безопасной гаванью.
И не только для них.
Все они слышали предупреждение Бейли, узнали, какую информацию из него вытянули. Для них был только один путь.
Найти Грея и остальных — до того, как это сделает Сычкин.
37
13 мая, 21:48 по Московскому времени
Северодвинск, Архангельская область
Стоя у себя в кабинете, Туров бросил трубку на рычаг с такой силой, что телефон спецсвязи разлетелся по столу. На базе все еще работали только наземные, проводные линии связи.
Он уже знал, что врагу удалось скрыться на борту небольшого самолета. Его так и не обнаружили. Из-за продолжающейся вспышки на солнце загоризонтные радарные системы базы, которые отражали сигналы от ионосферы, страдали от статических помех. Это сделало обнаружение небольшого самолета практически невозможным.
Уже одно это привело его в ярость.
Но хуже всего было то, что погибли люди, находившиеся под его началом.
После всего случившегося Туров был вынужден обратиться в Североморск к вице-адмиралу Глазкову, командующему Северным флотом. Туров рассказал обо всем, что произошло, вплоть до того, как Сычкин пытал и убил двух московских студентов.
Ярость адмирала была ощутима, и у Турова горели уши. Гнев Глазкова был направлен не только на то, что Туров не смог обеспечить безопасность заключенных, но и на то, что теперь у американцев появилась возможность высадиться на сушу и закрепиться в Восточно-Сибирском море. И Туров, и Глазков понимали, что такое геостратегическое место в глубине Арктики может иметь жизненно важное значение для безопасности России. Не говоря уже о том, что теперь у американцев был шанс обезвредить любую неизвестную опасность, которая могла скрываться на этом острове, и, возможно, превратить ее в оружие.