Архангельское
Шрифт:
Сегодня в каждой роще можно заметить следы старых просек и тропинок, ведущих к Горятинским и Воронковским прудам, – расположенные за пределами усадьбы, водоемы тем не менее принадлежали к парку, составляя его пейзажную часть. Каждый гость современной усадьбы может прогуляться в Аполлоновой роще, правда, теперь она мало похожа на ту, которую писал Робер. Нетрудно догадаться, что название ей дала статуя бога солнечного света и покровителя искусств, любимого древними греками и русскими поклонниками классицизма. Несмотря на иное название, эта роща представляет собой точную копию Старой Сильвии в Павловске, во всяком случае и здесь, и там прямые аллеи звездой расходятся от белоснежной статуи Аполлона в центре ярко-зеленого газона.
Усадебный парк начала XIX века не мог обойтись без затей, непременно таких, какие были у государей. Идея устройства
Вид с безымянной боковой аллеи парка на главную, Липовую
Для того чтобы не просто осмотреть, а увидеть Архангельское, почувствовать его истинную красоту и осознать, как много вложил в свои владения Николай Борисович, стоит пройти ко дворцу по Липовой аллее, которая в прежние времена именовалась Императорской. Путь не короткий (1,5 км), поэтому раньше гости князя преодолевали его в экипажах. Сегодняшнему посетителю придется шагать пешком, что ему, не такому неженке, как дворянин XIX века, наверняка не покажется утомительным.
В те времена, когда московский тракт лежал немного в стороне от места, где проходит нынешняя магистраль, Липовая аллея была длиннее и являлась началом оси, определявшей построение всего ансамбля. Однако и тогда, и сейчас Архангельское начинается от заставы, миновав которую, можно попасть на главную 600-метровую перспективу и далее следовать ко дворцу, ориентируясь на высокий шпиль бельведера. Дорога, обрамленная старыми деревьями (к липам разные годы присоединялись менее раскидистые ели, березы, сосны), незаметно взбирается на холм, исподволь открывая взгляду дворец и арочные ворота. Сначала путь кажется бесконечным, но примерно с середины своей длины аллея так же медленно начинает спускаться с горы, и уже через несколько минут становятся заметными такие мелкие детали, как узор чугунной решетки ворот. При взгляде отсюда может показаться, что Большой дом стоит посреди леса. Во всяком случае деревья подступают к дворцовым постройкам настолько плотно, что различить, где кончается лес и начинается собственно усадьба, не так просто.
К сожалению, современный зритель дворца с Липовой аллеи увидеть не может. Теперь поле зрения почти до самых ворот ограничено плотной стеной – деревья в парке за 2 столетия сильно разрослись. В старину же, подходя к воротам, главная дорога раздвигалась, образуя широкий полукруг и полностью открывая взору флигели. Их стены вкупе с аркой служили своеобразной декорацией авансцены. В пору больших приемов и праздников на ней проходили пасторальные спектакли – развлекая публику, крепостные девушки и юноши водили хороводы.
Аллея-трельяж
В жаркие дни гости Юсупова проводили время в «беседке, увитой виноградом. Ее называют ловушкою садовника. Посреди оной жертвенник, на котором стоит корзинка с цветами и плодами, которыми прогуливающиеся могут пользоваться всегда, во время и лета, и осени» («Собрание новых мыслей для украшения садов и дач», 1799). С той же целью перед флигелями были построены трельяжные беседки и подобные им увитые зеленью трельяжные аллеи; говорят, что их решетки были покрыты вьющимися розами. Сооруженные из деревянных планок, они не дошли до нашего времени, кроме одной, завершающей боковую аллею слева от Большого дома. Может быть, похожий трельяж находился
Основательный ремонт всего сооружения по воле князя был устроен в начале 1820-х годов. Тогда работами руководил зодчий Дрегалов, построивший юсуповский театр в Москве и далее много лет работавший в Архангельском. Осуществляя его проект, артель каменщиков Филиппа Павлова «разобрала и вновь склала каменную против дома террасу. Тумбы разобрав, опять поставила на место с добавкой белого камня и лещади (тонкие каменные плиты). Бюсты, вазы и фигуры сняла и после опять поставила». В отчете указано, что, помимо того, строители заново сделали балюстраду, получив практически новую подпорную стену – намного более строгую, с гладкими плоскостями, разделенными рустованными столбами.
«Александр Македонский» – одна из пары герм на верхней террасе
Если смотреть в сторону дворца с подъездной аллеи, то есть издалека, архитектура кажется всего лишь декорацией к спектаклю под названием «Лес». Вблизи ситуация резко меняется и уже зелень выглядит фоном для построек и скульптуры, которой особенно много на двух ближайших к Большому дому террасах.
Верхняя, или малая, терраса, которой начинается регулярный парк, имея длину 75 м, в плане представляет собой квадрат со сторонами, равными ширине дворцового фасада. Центральная дорожка разделяет всю террасу на 2 симметричных прямоугольника. Те, в свою очередь, разбиты надвое боковыми дорожками, в которых легко заметить еще 2 основные линии планировки парка. Здесь главная ось подчеркнута парными статуями «Афина Паллада» и «Александр Македонский». Обе они сделаны в виде герм и, как положено, представляют собой бюсты на опорах-столбиках. Заимствованные из античной скульптуры, гермы были популярны в пору классицизма, когда выполнялись чаще всего из мрамора, а изображали богов и героев. В парке Архангельского их можно встретить повсюду. На верхней террасе, украшая лестницу, гермы отмечают начало («Венера», «Юпитер»), середину («Аполлон», «Юнона») и конец («Диана», «Меркурий») боковых дорожек.
Главную роль в скульптурном собрании верхней террасы играет эффектная композиция «Геркулес и Антей». Помещенная в центр клумбы, она долгое время считалась копией античного оригинала, чему противоречили ее динамичные формы. Напряженные мускулы, лица, искаженные яростью и нечеловеческим усилием, естественные позы – все это напоминало резец Микеланджело. Действительно, после глубокого изучения удалось доказать, что «Геркулеса и Антея», воплотив замысел гениального флорентийца, в 1622 году создал его соотечественник Стефано Мадерна, а уже его, а не безвестного грека, скопировал русский мастер Михаил Иванович Козловский. Изначально «Геркулес и Антей» сражались в цветниках неподалеку от «Ореста и Пилада», впоследствии переименованных в «Менелая с телом Патрокла». В середине XIX века четверку «гладиаторов», как называли их писцы, разлучили, перенеся одну пару в парадный двор, а другую установив посреди верхней террасы.
Весной 1813 года, после ухода французов и усмирения крестьян, осколки разбитой скульптуры пришлось собирать по всему парку: «На большом террасе бюстов белого мрамора разбитых 16, статуев разбито 2, под террасами в падинах (нишах) бюстов лепных алебастровых разбито 26. Между нижних флигелей в цветниках статуев свинцовых вызолоченых 3 унесены вовсе…». Для ремонта садовой скульптуры в Архангельское прибыл московский мраморщик Пенно, который уже давно выполнял заказы князя. Заслугой этого мастера является большая часть скульптуры нижней, или большой, террасы, протянувшейся на 150 м параллельно фасаду дворца и, в отличие от террасы верхней, выходящей далеко за его пределы. От княжеского дома сюда можно спуститься по лестнице, официально относящейся к верхней террасе. Старинная, благородно-красивая, она сочетает в себе простую форму и эффектное оформление мраморными фигурами римлян, римлянок, львов и собак. Классически застывшие каменные лица и морды обращены в сторону Большого партера, поэтому все вместе статуи выглядят так, словно движутся в одном направлении с тем, кто на них внимательно смотрит.