Археология и естественнонаучные методы. Сб. статей
Шрифт:
Другая собачка, как отмечалось выше, изготовлена из сплава меди с серебром. Это стало очевидным уже в процессе ее металлографического исследования. На поперечном срезе с хвостика собачки до травления обозначились две различные структурные зоны: наружная кольцеобразная и внутренняя округло-овальная (рис. 11, 1, 2).После травления водным раствором трехокиси хрома и сернокислого натрия во внутренней зоне выявилась двухфазная ли гая мелкодендритная структура, характерная для сплавов системы Cu-Ag, в которых составные элементы представлены в приблизительно равных количествах. В центральной части шлифа красноватые дендриты — твердого раствора на основе меди располагаются на белом фоне эвтектики серебро-медь (рис. 11, 3. 4).В наружной части шлифа обогащенная медью фаза подверглась коррозии, в результате которой образовались темные древовидные раковины. Очевидно, что здесь произошло «истощение» медной составляющей сплава посредством ее замещения серебром, что при поверхностном осмотре изделия и вызывает иллюзию его отливки из благородного металла.
Интересно проследить динамику изменения концентрации составляющих сплава в поперечном сечении хвостика собачки, прослеженную с помощью локального рентгеноспектрального анализа. Его результаты отражены на графике рисунка 12. Как видно из кривой, показывающей содержание серебра, в поверхностной части его количество колеблется в пределах 60–70 %. Такая картина сохраняется в слое толщиной в 5 микрон. Далее, по мере продвижения во внутреннюю часть отливки концентрация серебра резко падает и на расстоянии 7 микрон от поверхности составляет около 44 %, что соответствует его содержанию в исходном сплаве. Если оценивать кривую в целом, то можно отметать ее несимметричный характер. Это связано с неравномерностью развития процесса коррозии.
Обогащение поверхностной зоны изделия серебром сопровождается уходом из него меди. На кривой, связанной с медью, можно видеть, что в наружном слое ее присутствие колеблется в пределах 12–15 % и лишь на глубине 7–8 микрон достигает 50–53 %. Таким образом, уточняется характеристика исходного сплава: концентрация серебра составляла в нем 44 %, а меди — 53 %. Основной состав дополняется микропримесями As, Au, Zn, Ni, Co, Pb (десятые-сотые доли процента) [51] .
51
Следует отметить, что в том же погребении урочища Клады обнаружены еще два изделия из медно-серебряных сплавов: посоховидная булавка и долото ( Галибин, 1991. С. 66. Табл. 2. №№ 159,27; 159, 50).
Удаление меди с поверхности собачки могло быть достигнуто двумя способами: 1) посредством естественной длительной коррозии сплава; 2) посредством ее искусственного осуществления в момент изготовления изделия (La Niece,2002. P. 106). В случае с собачкой не вызывает сомнений использование второго способа. Сломанная в древности задняя ножка фигурки была восполнена при починке трубочкой, сделанной из настоящего серебра. Из этого следует, что фигурка в ее первозданном виде уже отличалась серебристым блеском.
По сведениям ряда авторов, вызвать искусственную коррозию сплавов серебра с медью, чтобы добиться ее удаления с наружной части изделия, можно разными методами. Так, согласно сообщению швейцарских исследователей, низкопробные римские сестерции, содержавшие всего 12–18 % Ag, погружали в ванну с кислотой или уксусом, после чего монеты блестели как серебряные (Равич,1999. С. 97). Английский металловед Е. Холл отмечает, что подобного эффекта добивались древние китайские мастера, обрабатывая сплавы серебра с медью соком незрелых персиков (Hall,1961. Р. 63). В Средней Азии в смеси соли и лимонной кислоты отбеливали поверхность кувшинов, изготовленных из сплавов меди с цинком и серебром ( Михалевич, Сайко,1975. С. 40).
Где и когда могли познакомиться майкопские мастера с подобной сложной технологией? При ограниченности накопленных на сегодняшний день химико-технологических анализов, связанных с исследованием металла раннего бронзового века Ближнего Востока, вряд ли удастся однозначно ответить на этот вопрос. И все-таки кажется перспективным обрисовать территорию, в пределах которой имели хождение подобные сплавы. Большинство изделий сходного состава происходит из «царской» гробницы, открытой в слое VI В Арслантепе в Восточной Анатолии. По мнению автора раскопок, слой синхронизируется с Амуком G в Сирии, с эпохой Джемдет Наср и периодом ранних династий в Месопотамии (Palmieri et all,1998. P. 39–43). По радиоуглероду он датируется первой половиной III тыс. до н. э.
Наиболее интересными находками из «царской» могилы являются 28 изделий из сплавов меди с серебром. Концентрация серебра в них колеблется в пределах 23–60 %, но большинство предметов содержит около 50 % серебра ( Hauptmann, Palmieri,2000. P. 77). Из этого сплава сделаны преимущественно украшения (браслеты, бусы, диадемы). Исключением является один кинжал. Вне зависимости от состава исходного сплава, все предметы отличались ярким серебристым цветом. Металлографический анализ показал, что дляполучения блестящего слоя на их поверхности был применен метод «истощения», прослеженный нами на собачке. Преднамеренность его использования не вызывает сомнений: полученный в процессе искусственной коррозии обогащенный купритом слой был в заключение уплотнен с помощью специального проведенной ковки и отжига (Hauptmann, Palmieri,2000. P. 76, 77; Hauptmann et all,2002. P. 43).
Насколько нам известно, сплавы меди с серебром в других регионах Передней Азии встречаются в раннем бронзовом веке крайне редко. Единичные их примеры находим в Месопотамии и Северной Сирии.
Отдельные предметы, содержащие всего 1–6 % серебра в меди, происходят из Ура, но не имеют четкой даты ( Hauptmann, Palmieri,2000. P. 77). Скорее всего, в их металл серебро попало естественным путем при плавке полиметаллической медной руды. Наконечник стрелы (гарпун?), найденный в постройке позднеурукского периода в Уруке-Варке, был изготовлен из сплава, содержащего 26 % серебра и 69 % меди. Е. Перницка, опубликовавший результаты анализа, полагает, что сплав был получен преднамеренным смешением двух металлов ( Pemicka,1993. Р. 316. Abb. 17). Из сплавов меди с серебром (>10 % Ag) были выкованы пластинчатые аксессуары бронзовых фигурок из Телль Джудейде в долине Антиохии (шлемы и ожерелья трех мужских фигурок; головные уборы и воротники двух женских фигурок). Они относятся к периоду Амука G ( Buchholz,1967. An. №№ 293–299). Таким образом, на основании имеющихся материалов трудно решить, в каком месте Ближнего Востока возникла идея использования в металлопроизводстве медно-серебряных сплавов, нет ясности и в вопросе о месте появления технологии «выщелачивания» их поверхности. И все-таки очевидно, что мастер, отливший маленьких собачек, соблюдал и технологические, и сюжетно-мифологические традиции, сложившиеся в более южных районах. В.А. Трифонов установил, что сюжетной аналогией майкопским фигуркам могут служить изображения, известные по месопотамским, сузианским и иранским печатям убейдского и более позднего времени. Очень близкие майкопским парные изображения собак он обнаружил на керамических культовых предметах, найденных во дворце Мари ( Трифонов, 1987. С. 23. Рис. 2). К этому можно добавить, что в коллекциях ювелирных изделий раннего бронзового века Ирана известны скульптурно исполненные фигурки собак, близкие по размерам, а иногда и по масти к собачкам урочища Клады (Сузы А; Гиссар III С: Talion,1987. Р. 266. Fig. 31. Р. 315. №№ 1161, 1162; Jule,1982. S. 23. Abb. 15–18,20).
Подведем итоги сделанным наблюдениям. Развитие майкопского металлопроизводства на Северном Кавказе достигло в эпоху ранней бронзы чрезвычайно высокого уровня. Неоднократно высказывалось мнение о том, что оно было стимулировано мастерами, продвинувшимися в ареал майкопской культуры с Ближнего Востока ( Мунчаев, 1994. С. 213, 224; Марковин, Мунчаев, 2003. С. 78, 79; Кореневский, 2003. С. 96). Исходя из совокупности накопленных ныне данных, можно предположить, что мастера эти были связаны с весьма обширными и удаленными от Кавказа территориями. Они простирались на западе вплоть до Палестины, Сирии и Восточной Анатолии, а на востоке доходили до Южной Месопотамии и Западного Ирака. Контакты населения этой зоны с племенами Предкавказья обычно обсуждаются на уровне рассмотрения раннемайкопских материалов и решения проблемы происхождения Майкопа. Предполагается, что на рубеже IV и III тыс. до н. э. началось проникновение на Кавказ переднеазиатских этнических элементов, которые, ассимилировав местные энеолитические племена, положили начало развитию здесь новой, двуприродной (северокавказско-переднеазиатской) культуры эпохи раннего бронзового века ( Мунчаев,1994. С. 170; Андреева,1977. С. 50–55; Кореневский,2004. С. 90, 91). Пришлые племена принесли в Предкавказье гончарный круг, традиции изготовления «знаковой» керамики, навыки выколотки серебряных и бронзовых сосудов, навыки сложнейшего литья изделий по восковой модели.
Хочу отметить, что целиком разделяю мнение В.А. Трифонова о том, что на позднем новосвободненском этапе переднеазиатские связи майкопской культуры сохранили прежнее направление ( Трифонов, 1987. С. 23). Достаточно яркие проявления этих связей мы находим не только в форме многих бытовых вещей, не только в сфере мировоззренческих представлений майкопских племен ( Мунчаев, 1994. С. 225), но и в области металлопроизводства. Не вызывают сомнений переднеазиатские корни прослеженных нами редких позднемайкопских технологий обработки металла: лужения, серебрения, покрытия кинжалов мышьяком, сложнейших приемов размягчения высокомышьяковых сплавов с помощью отжигов гомогенизации. Не исключено, что группы пришлого переднеазиатского населения появлялись на Северном Кавказе многократно, на протяжении не только конца IV, но и первой половины — середины III тыс. до н. э. Вместе с ними продвигались литейщики, кузнецы и ювелиры. Осев на новых землях, пришельцы стали работать, удовлетворяя вкусы местного населения. Изготовленные ими кинжалы, сосуды и прочие предметы ничем не отличались от традиционных майкопских форм. Внешние, ближневосточные воздействия дали толчок самобытному и поразительно мощному развитию собственного металлопроизводства на Кавказе. Естественно возникают вопросы, касающиеся конкретных исходных центров и путей передвижения переднеазиатских мастеров на Кавказ, действительных причин, вызвавших этот процесс, а главное механизмов их взаимодействия с местными рудознатцами. Дать на них аргументированные ответы помогут дальнейшие металлографические исследования массовых категорий майкопского металла.