Архимаг
Шрифт:
Несмотря на недавно сказанные им же самим слова, Оретео Шипу в глубине души хотелось бы обвинить в происходящем лично Эмеруса, Бренора и даже короля Коннерада. Он хотел бы думать, что все это вина Мифрил Халла или твердыни Адбар. Но не мог, потому что знал правду и знал дворфские обычаи.
Он и его ребята участвовали в ритуале присяги клану и народу: искренне, от всего сердца дали клятву верности королям, поклялись посвятить свою жизнь трудам на благо потомков парода Делзун и восстановлению Гаунтлгрима. Он знал, что их присяга была принята
Но последнее, унизительное для дворфов Адбара решение было принято правителями других кланов вполне хладнокровно. Кроме того, все уроженцы Мирабара также остались в тылу и занимались укреплением захваченной территории, тронного зала, ближайших помещений и туннелей. Решение взять в поход только воинов из Фелбарра и Мифрил Халла было чисто практическим. Любой экспедицией к неизвестным участкам Гаунтлгрима должен был руководить король. А ни один король ни за что не взял бы в ударный отряд своей армии парней из чужого клана, когда под рукой имелись собственные верные воины. В случае Коннерада – знаменитый отряд «Потрошители».
Если бы король Харнот согласился отправиться в Гаунтлгрим, Оретео Шин находился бы сейчас во главе колонны, спускавшейся на нижние уровни. Две тысячи воинов из пяти пришедших в Гаунтлгрим были уроженцами Адбара, и по численности они превосходили остальные отряды. Король Харнот приветствовал бы воинов во время ритуала присяги вместо Бренора. Несмотря на свою молодость, именно он, Харнот, решал бы, куда и зачем отправить адбарских дворфов.
Возможно, он даже стал бы одним из претендентов на трон первого короля Гаунтлгрима, и эта победа согрела бы кости короля Харбромма в его ледяной могиле.
– Это послужило бы отличной местью за смерть его брата, короля Бромма, – пробормотал Оретео Шип, ступив на берег перед крепостной стеной.
Затем он повернул налево и пошел вдоль берега к рабочим, которые спорили насчет того, на какой высоте следует установить катапульту.
– Надо на уровне моста! – гаркнул дворф с пожелтевшей бородой, внешне очень похожий на Оретео, с тем отличием, что борода у него не была такой густой.
– Ба! Если нам понадобится стрелять в этих проклятых тварей, мост все равно поднимут и враги шлепнутся в воду, ты, придурок! – возразил другой строитель, с рыжей бородой.
Оретео Шип покачал головой. Он был убежден, что этот спор, так же, как дурное настроение у всех, кого он видел сегодня в пещере, вызван тщетно подавляемым раздражением, тем самым, которое ощущал он сам. Направившись к строителям с целью рассудить их спор, он хотел наорать на них и приказать им заткнуть глотки, но внезапно дворфы смолкли и, словно по команде, повернулись к темным водам озера. Молодой дворф с желтой бородой поскреб затылок, а второй, явно пребывая в растерянности, глядел на него и морщил лоб.
Оретео Шип, в свою очередь, уставился на озеро и теперь тоже заметил небольшую рябь, бежавшую
Оретео Шип бросился бежать к строителям, но ему пришлось резко затормозить и отскочить назад, чтобы избежать укуса очередного «рыбного снаряда».
Как они умудряются нас видеть?! – воскликнул рыжебородый дворф, но прежде чем кто-либо успел обдумать его слова, все поняли, что это уже не имеет никакого значения.
Атака рыб оказалась простым совпадением. Оглядев пляж, все три дворфа в ужасе попятились.
Дюжины рыбин выскакивали из озера, бились на песке.
Нет, их было больше, много десятков, и на противоположной стороне творилось то же самое.
В дюжине футов от берега вода вдруг забурлила; Оретео Шип и его товарищи, которые смотрели на все это, быстро сообразили, почему рыбы спасаются бегством. Они с первого же взгляда поняли, что за твари выходят из воды и направляются к берегу. Это были демоны.
Целая армия жутких на вид гуманоидов, походивших на уродливых невысоких людей, мертвенно-бледных, с полуразложившимися, раздутыми телами и пылающими алыми глазами… армия манов.
– Щиты, дротики, копья! – вскричал Оретео Шип и со всех ног бросился прочь от берега.
Он поскользнулся в грязи и едва не упал, когда посреди озера из воды вырвался рой чазмов. Жужжание их крыльев порождало в пещере причудливое эхо.
Со всех сторон раздавались свист и возгласы: «К бою!»
– Сюда, Оретео! – крикнул один из дворфов со стороны двери тронного зала.
Оретео Шип, оглянувшись, увидел группу щитовых дворфов, которые уже строились в боевой порядок у подножия крепостной стены.
Другие воины у них над головой взвели катапульты и выстрелили. Туча вращавшихся на лету острых камней пронеслась над Оретео, последовал плеск воды и вой раненых демонов. Затем ожили баллисты, и гигантские копья со свистом устремились на врагов, пронзая по два мана зараз. Но самым мощным оружием против демонов оказались заклинания многочисленных жрецов, собравшихся у стены: с помощью магии они осветили озеро и оба его берега.
Оретео кое-как добрался до оборонительного строя и, глянув через плечо, с довольной ухмылкой кивнул, потому что толпа преследовавших его манов заметно поредела. Однако в следующий миг у него перехватило дыхание: более страшные твари появились из воды и зашагали в сторону главной пещеры. Среди них были демоны с четырьмя руками, две из которых оканчивались наводящими ужас щелкавшими клешнями. За четверорукими демонами следовали монстры, похожие на грифов, огромные и ужасные, вооруженные клювами, которые, казалось, с легкостью могли перекусить металлический панцирь.