Архипелаг мореплавателей
Шрифт:
Ценились также в декоративном искусстве перья тропических попугаев — местного «сенга самоа» и привозного с Фиджи «сенга фити». «Сенга самоа» — редкая птица. К тому же красные перья образовывали оригинальный маленький пучочек на его груди. Поэтому, несмотря на то что на этих птиц было наложено табу, а украшения из их перьев могли носить матаи только самого высокого ранга, эти попугаи были почти полностью истреблены еще в прошлом веке. Они погибли не столько для удовлетворения личного, сколько родового тщеславия, так как большинство перьев этих птиц пошло на красивую бахрому тонганских циновок. Сейчас меньше внимания уделяется ценности предмета, поэтому вместо перьев уникальных попугаев используются заменители, которые представляют собой крашенные перья кур или уток или же просто красную шерсть.
Очень интересными тропическими птицами являются фаэтоны, белые перья которых использовались в народном декоративном
Времена изменились. Изменилась и мода. Пулетасииз одежды, навязанной чужеземцами, превратилось в такое же распространенное самоанское понятие, как писупо. Самоанки, наделенные от природы умом и хорошим вкусом, преобразили его в идеальную модель для своих несколько буйных форм.
Пулетаси состоит из слегка приталенной длинной блузки и достигающей щиколоток, не зашитой на боку юбки, обматываемой вокруг талии, у которой достаточно широкая подшивка, чтобы можно было садиться по-турецки, не обнажая ног. В зависимости от фактуры, качества материала и его цвета одна и та же модель может быть использована как вечернее и повседневное платье, как униформа и купальный костюм. Да-да, именно купальный костюм, потому что во время рыбной ловли и сбора крабов на рифах у самоанок всегда прикрыты бедра — места, которые с их точки зрения следует закрывать раньше всего. Когда они купаются в общественных деревенских бассейнах, то, не задумываясь, обнажаются по пояс, но никогда не сбрасывают лавалава с бедер. Впрочем, обычай прикрывать бюст характерен в принципе только для европейских женщин. Самоанки беспечно купаются полуобнаженными в смешанном обществе, не вызывая ни у кого возмущения, и только при виде приближающихся иностранцев быстро подтягивают лавалава.
Мода на короткие юбки прививается на Самоа медленно и с трудом. В школах введены, правда, мундирчики европейского покроя, и молодые девушки охотно носят коротенькие платьица, но только до поры до времени. Вместе со зрелостью к ним приходят полнота, новые обязанности и — пулетаси. Да и кто в состоянии часами сидеть по-турецки на циновке и обсуждать с женским комитетом дела деревни, когда узкое платье жмет, а комары немилосердно кусают голые икры!
Нам нравилось наблюдать, как местные жители высыпают из ворот церквей в воскресный полдень. За женщинами в белых пулетаси и в смешных плоских шляпках, сплетенных из пальмового лыка и украшенных цветами, за мужчинами в изысканных лавалава и пиджаках. Все они в галстуках, у каждого в руках Библия и зонтик… Все высокие и полные, наделенные какой-то врожденной элегантностью и грацией, которым нельзя научиться. При своей безукоризненной элегантности они почти все шли босиком. Более того, мы часто видели на официальных приемах босоногих государственных деятелей, одетых в темные костюмы в самоанском исполнении или в лавалава вместо брюк. А если подумать, то почему бы им не ходить босиком? Почему самоанцы Должны втискивать свои широкие и мощные ступни, привыкшие к раскаленному песку и острым коралловым рифам, в европейские ботинки?
Разве не могут они из заморской цивилизации взять себе только то, что им удобно? Почему босая комиссия в лавалава и с цветами за ушами должна быть менее компетентной, чем одетая в лакированную обувь? Действительно, почему?
В Апиа можно часто встретить подростков с соседнего Паго-Паго. В отличие от земляков из Апиа, они в большей степени подверглись американизации. Разумеется, американизации поверхностной, выражающейся больше в форме поведения, чем в уровне образования и жизни. Главнейший реквизит этой золотой молодежи с острова Тутуила — ковбойские ботинки. Жалко было смотреть на этих ребят, как они беспомощно прихрамывают и морщатся от боли, пройдя несколько сотен метров. Ведь высокие голенища и каблуки подвергают весьма тяжелому испытанию ноги, сотворенные для ходьбы босиком.
Странное впечатление производит Восточное Самоа, где американцы хозяйничают на протяжении десятилетий. В Паго-Паго есть аэродром и отель, ориентирующийся на туристов. В отеле есть купальный бассейн, отличный бар, ночной ресторан, а все действительно самоанское отошло на второй план. Бедные деревни, заброшенные фале, сады, заросшие сорняками, запущенные плантации…
Таро и бананы
На Западном Самоа поражает забота о сохранении древних традиций даже в мелких, казалось бы, несущественных деталях. Вернемся, например, к демонстрации мод. Все там было очень космополитично. Манекенщицы выходили на эстраду, покрытую банановой циновкой, прохаживались по ней с минуту, грациозно покачивая бедрами. Затем выходили другие, и так до тех пор, пока все модели не были продемонстрированы и все девушки, представлявшие цвет местного «общества» не продемонстрировали свои прелести.
Самоанцы остались, однако, не в восторге от этого показа и через несколько дней в большом сарае на Прибрежной улице организовали свой. Можно даже сказать антипоказ. Организовали его женские комитеты всех самоанских деревень с целью сбора средств на строительство своего помещения в Апиа. Дом был нужен и для размещения администрации, и для проведения собраний, и под общежитие для делегаток из глубинных районов острова, и для детской консультации. Чего только не планировали разместить в этом доме. Однако средства комитета оказались весьма скромными. Европейцам казалось, что женщины берутся за непосильное для них дело. Были куплены только самые необходимые материалы. Рабочая сила была бесплатная, да и все работы производились без оплаты. Специалисты со своими бригадами каждое утро принимались за работу, и все новые группы женщин приходили им на помощь, заботились о еде и напитках (безалкогольных!), подбадривали песнями. Когда же деньги были абсолютно необходимы, то организовывались какие-нибудь мероприятия и все поступления шли на латание дырок в бюджете. То же самое было и на этот раз.
Входные билеты не имели определенной стоимости. У дверей, ведущих в зал, сидела Саламасина Малиетоа, сестра президента, которая по самоанским традициям занимала пост председателя женского комитета. Она принимала от гостей пожертвования, размер которых тщательно записывала в специальном блокноте. Зал был украшен свежими листьями и цветами. Эстрада со стороны, обращенной к публике, была так густо усыпана цветами, что они образовали настоящий гобелен. От запаха цветов и пахучих масел, которыми были натерты тела женщин, кружилась голова.
Началась демонстрация. На эстраду одна за другой выходили группы женщин из отдельных деревенских комитетов. Молодые девушки и старухи проходили по авансцене, пели и танцевали сиву. Все по очереди оказывались в центре внимания публики; на них направляли свет прожекторов, и они, не переставая танцевать, отступали к колышущейся разноцветной группе на втором плане. Иногда какая-нибудь девушка, может быть, таупоу в своей деревне, а может быть, дочь какого-нибудь великого вождя, задерживала на более длительное время внимание зала. Она танцевала с кротким обаянием, улыбающаяся и спокойная. Вокруг нее прыгали и покрикивали старухи с перекошенными лицами. Они старались, создавая определенный контраст, обратить особое внимание присутствующих на красоту девушки. Впрочем, старухи танцевали, пожалуй, лучше других. Они не только образовывали фон для молодости. Наоборот, несмотря на дородность и сморщенные лица, танцевали легко, движения их были чрезвычайно точны, а каждый жест, каждый изгиб пальца и ладони сам по себе был произведением искусства.
Платья этих необычных манекенщиц, сотканные из листьев и свежих цветов разноцветных гибискусов, удивительных темно-лиловых лепестков банана, красного и розового имбиря, белых цветов китайской розы, были необыкновенны и неповторимы. Сухая многослойная, как луковая кожура, кора банановой пальмы послужила материалом для создания изысканных юбок, увядшие листья деревьев и кустов пошли на чудесные юбочки, лифчики, венки и короны.
Реакция зрительного зала была бурной. Когда же на эстраду выскочил строитель и в окружении своих подмастерьев сплясал сиву, из зала на авансцену посыпались монеты достоинством в несколько шиллингов. Но энтузиазм достиг своего апогея в тот момент, когда на фоне танцующих манекенщиц выступили по очереди все масифо,жены «королевских сыновей», женщины, но традиции занимающие высокое положение, представлявшие тем самым президиум правления женского комитета. Танцевала Масиофу Фетауи, жена премьера Матаафа; Масиофо Телеиса Малиетоа, жена президента, и, наконец, самая достойная среди них, обожаемая всеми самоанцами, первая дама страны, седовласая Саламасина Малиетоа. Не мать и не жена самого великого вождя удостаивается чести, подобной королевской в монархических странах, а самая старшая сестра правителя.