Архитектор
Шрифт:
В груди у Архитектора болело так, словно в ней просыпается вулкан, выжигая всё вокруг и сотрясая землю. Эта боль была не от осознания окружающей действительности, а от понимания, что самое человечное, что он может сделать, – это выключить тумблер в маленькой коробочке. Он аккуратно сунул коробку в чемодан, скрепя сердце отодвинул защитную панель, просунул руку внутрь механизма, нащупал крышку, под которой находился маленький тумблер, и с полной уверенностью и ожиданием облегчения перещёлкнул крохотную железную ручку. Где-то внутри коробки погас маленький красный экран, скрытый от посторонних глаз, где-то посреди
ГЛАВА 2. СОВЕРШАЯ РЕВОЛЮЦИЮ
Здание Бюро архитекторов медленно отдалялось, оставаясь позади Архитектора: он брёл по аллее, сгорбившись так, словно его чемоданчик стал в разы тяжелее. Его шарф свисал до земли, цепляя листья и грязь, пиджак был застёгнут не на те пуговицы, а волосы взъерошены, словно он только что проснулся. Но, что важнее всего, его лицо стало другим: взгляд устремился под ноги, уголки рта расплылись и устремились вниз, подтягивая за собой щёки. Как удивительно может постареть лицо за считаные секунды: Архитектор часто наблюдал, как меняются лица людей после значимых событий, какой отпечаток может наложить на лице одно маленькое несчастье и каким молодым может быть отражение в зеркале у счастливых людей. Возможно, если бы он наблюдал со стороны за собой, он бы удивился тем невероятным переменам в его лице.
– Ты всегда совершал эту ошибку и всегда за неё платил, – знакомый женский голос послышался сзади.
Архитектор чуть обернулся через плечо и увидел Инес, шедшую быстрым, но элегантным шагом. У Архитектора совершенно не было сил вести этот диалог с Инес, а потому ему хотелось верить, что она здесь по стечению обстоятельств.
– Ого, какие мы расстроенные, – игриво произнесла Инес, поравнявшись с Архитектором и заглянув в его лицо. – Ни за что не поверю, что тебя могла расстроить мысль о том, что твои коллеги перестанут считать тебя «идеальным».
Архитектор продолжал идти молча и по возможности не смотреть на Инес.
– Думаю, что встреча со мной также не могла так сильно испортить тебе настроение. Обычно после наших встреч это я ухожу в расстроенных чувствах, а не ты.
Архитектор ускорил шаг в надежде оторваться от этого навязчивого разговора.
– Тебя расстраивает только одна вещь – судьбы твоих подопечных, а это значит, что что-то случилось с одной из судеб. Так как во время всего конкурса у тебя был доступ только к судьбе того доктора, значит, что-то случилось с ним.
Архитектор остановился. Знаете это ощущение, когда в голову приходит мысль, которая способна согнать туман и сделать картинку в голове чёткой и понятной, которая пробивается в реальности и спокойным бездушным голосом в голове приводит факты того, что то, что случилось – это есть неизбежная и бесповоротная реальность? Именно этот момент настиг Архитектора посреди аллеи. Он посмотрел в удивлённое лицо Инес, окинул аллею взглядом и стремительно двинулся вперёд.
– Возможно, если ты скажешь мне хоть слово, я пойму, что происходит, – начала закипать Инес. – Ты всегда так делаешь. Наш добрый хороший Архитектор, который на самом деле только и умеет делать больно.
Инес бежала за ним, словно обиженный ребёнок, кидающийся оскорблениями вместо камней. Но будь у неё в руках парочка увесистых булыжников,
Архитектор неожиданно свернул с прямой и направился к мусорным бакам. Рядом с ними стояла металлическая будка с маленькой зелёной надписью: «Утилизация контейнеров судеб». Архитектор поставил свой чемоданчик рядом с будкой, достал из него контейнер с потухшим экраном и поставил внутрь металлической будки. Прозвучал сигнал, и механический голос произнёс: «Не убирайте контейнер. Идёт проверка. Не убирайте контейнер. Идёт проверка».
Архитектор обернулся на Инес. Она казалась такой же разбитой, как и он сам. На знакомом ему лице он отчётливо читал сожаление и понимание. В этот момент ему больше всего хотелось, чтобы она обняла его, а ей хотелось тихо прошептать ему на ухо, что всё будет хорошо, но они просто стояли и смотрели друг на друга.
– Проверка завершена. Судьба может быть утилизирована, – прозвучало из будки. – Проверьте ваши данные и введите код для подтверждения операции утилизации.
Архитектор быстро ввёл код на квадратной железной панели, защёлкнул свой чемоданчик и направился в сторону Инес быстрым шагом.
– Мне очень жаль… – начала Инес.
– Да, конечно, – Архитектор прервал слова Инес, но тут же осознав жестокость сказанного им, продолжил: – Если нужно, приходи завтра утром, а сейчас мне пора, – закончил он и направился широкими шагами в сторону своей маленькой мастерской.
Если бы Инес упустила шанс встретиться с Архитектором, это была бы не Инес. Нет, она вовсе не была одной из тех безумно влюблённых женщин, что, отбросив уважение, таскаются за предметом своего обожания. Её своенравие в комбинации с безумной любовью рождали в ней нечто уникальное, и, поверьте мне, если бы она могла управлять судьбами людей так же виртуозно и тонко, как управляла своей, сам бы Архитектор не годился ей даже в подмётки.
С самого утра Инес готовилась к этой встрече: чёрное атласное платье, пусть и открывающее спину, но весьма выдержанное и до безумия сексуальное, всё та же укладка волной, аккуратно забранная невидимками сзади, вишнёвая помада, в меру вызывающая и в меру сдержанная, тёмные чулки с тонкой линией сзади и вельветовые туфли.
За это утро Инес успела выпить несколько чашек кофе, что было ей не свойственно, и обошла каждый угол своего дома в попытках найти хоть какое-то срочное и важное занятие. Не знай вы Инес, вы бы вряд ли смогли разглядеть в её поведении очевидное и невыносимое для неё волнение ожидания.
Архитектор же, напротив, не ждал Инес в своём доме. Он пожалел о приглашении утром, когда эмоции развеялись вместе со сном, а пережитые события стали, пусть и недалёкой, но уже историей его жизни. За это утро он тоже выпил не одну чашку кофе в попытках придумать отговорки, почему он не может встретиться с Инес именно сегодня. В суматохе в его голове рождались идеи, начиная от «спрятаться в каморке и просидеть там целый день» и заканчивая «сломать какую-нибудь судьбу и отвезти её в экстренный ремонт на другом конце города». Он ходил из стороны в сторону, но не от волнения, а от злости, и не из-за того, что он злился на Инес или факт того, что ему придётся с ней встретиться, а потому лишь в нём закипало это безумное чувство раздражения, что он не мог придумать ни одной дельной идеи.