Архитектор
Шрифт:
Я всегда рисовала с закрытыми глазами. В основном, это были здания. Самые яркие образы, впечатления, осевшие в подсознании за прошедший день. Москва, Санкт-Петербург, Париж. Уменьшённая 3D-модель Эйфелевой башни, стоявшая на журнальном столике, была моей гордостью. Когда-то я собрала её из маминых воспоминаний и распечатала на 3D-принтере.
Рука зудела и требовала рисовать. Лёгкими свободными движениями я набрасывала силуэты. Что это будет? В радостном предвкушении я открыла глаза и...
Проклятье!
Я скомкала листок
Должно быть, сегодня я действительно жутко переутомилась.
"Хоуп, проверь, пожалуйста, комнаты жилого отсека, - мысленно подключилась я к системе.
– Римма Юдина, Лиза Корвина и Семён Авдеев. Код доступа: Архитектор".
Обыкновенная проверка, которую я устраивала ежедневно. В ребятах я не сомневалась: каждый месяц мы встречались в моём подсознании. Но если о наших планах узнает Тим...
Боюсь, нас ждёт кое-что пострашнее бака.
"Запрос принят. Состояние стабильное. Опасность не обнаружена. Все объекты находятся в своих комнатах", - спустя пару секунд откликнулся механический голос.
"Спасибо, Хоуп".
Напряжённая пауза, а потом:
"Пожалуйста... Элла".
Я вздрогнула. Мне показалось или в её голосе и вправду прозвучала грусть? Но это ведь невозможно! Что за странная привязанность к Хоуп, к этой усовершенствованной компьютерной сети, которая никогда не была даже киборгом?
Я себя не понимала.
Сняла фольгу на упаковке снотворного и, поморщившись, проглотила пару таблеток. Как всегда. Они, конечно, не могут помочь мне полностью, но хотя бы обеспечат пару спокойных часов.
Каждую ночь мне снились кошмары. Остаточная память людей, у которых я забирала разум. Плата за то, чтобы жить после использования компьютерных способностей. Обратная сторона монеты. Я получала энергию, а взамен должна была переживать самые отвратительные воспоминания и страхи.
Чужие.
В моём мозгу корчились жуткие образы. Леденящие кровь картинки, приправленные реалистичными декорациями и стереозвуком. Каждую ночь меня мучили и убивали, и каждую ночь я мучила и убивала сама. Топила в ванной собственного ребёнка, бежала по улицам от маньяка, делала на запястьях порезы, отрубала кому-то головы, тонула в океане, горела живьём, попадала в автокатастрофы и стихийные бедствия. Меня насиловали и калечили, выкалывали глаза, вырывали ногти, сдирали кожу. Я боялась темноты, открытого пространства и комнат, высоты и подземных хранилищ, шарахалась от гигантских насекомых, собак, ядовитых змей и несуществующих фантомов. Задыхалась от страха, злости, боли, агрессии, ужаса...
Конечно, воспоминания были приглушёнными. Десятки сливались в одно и превращались в жуткую какофонию. Смутные и болезненные, они почти забывались к утру. Просыпаясь от собственных рыданий,
Так продолжалось около пяти лет. Каждую ночь я переживала самые жуткие фильмы ужасов с участием в главной роли. Как до сих пор не сошла с ума? Не знаю. Я пробовала ставить блоки на собственное подсознание, чего только не делала, но всё было бесполезно.
У меня был отравленный разум. Кошмары всегда прорывались. Уродливая изнанка сумасшедших, сожжённые, покаченные души. Всё то, что отталкивает. Вызывает ужас, жалость и отвращение. Что ломает людей? Заставляет их превращаться в перепуганных параноиков или кровожадных монстров?
Всё это было во мне.
Оставалось только надеяться, что когда я вырвусь с этого проклятого острова и перестану, наконец, питаться человеческими мозгами, то всё это постепенно забудется.
ГЛАВА 5.
Она передвигалась ползком. Волочила за собой канистру бензина и сжимала в руке зажигалку. От холода её колотило, но она упрямо направлялась к ненавистному дому.
Огромный белый особняк. Именно в этих подвалах её держали последний месяц. Она висела на железных цепях, замёрзшая, голодная, измученная - а он приходил каждый день и насиловал её тело.
И не только тело. Между ними была связь. Он говорил в её мыслях, видел и слышал то, что ощущала она. Он был ей. Забирал её душу. Опустошал. Она чувствовала, как всё самое лучшие - воспоминания, эмоции, разум - перетекает к нему. Знала, что он способен был взять всё и сразу, прекратить, наконец, эти мучения, но... не хотел.
Он смаковал. Как какой-то гурман брал всегда понемногу. Она охрипла от душераздирающих криков. Он поливал её тело расправленным воском, тушил об неё окурки, резал кожу складным ножом - и слизывал кровь.
Эмоции. Ему нужны были только они. В эмоциях была сила. Боль, страх, ужас, агония... Чем сильнее и ярче были её эмоции, тем могущественнее становился он.
Жизнь была мучительней смерти. Подёрнулась кровавой дымкой. Она сходила с ума, день за днём погружалась в пучины беспросветной бездны и каким-то необъяснимым образом знала, что утягивает его за собой.
В пропасть.
А потом он её отпустил.
Когда она указала на него полиции, то ей не поверили. Она была обыкновенной прислугой, горничной, а он - сыном видного человека, уважаемого политика, учёного и миллиардера. Его даже не арестовали. "Девушка помешалась от ужаса, - пожимали плечами все.
– Нашла кого обвинять!"
Она начала обходить дом по кругу и поливать землю бензином. Руки мелко дрожали. В душе клокотала ненависть. И отвращение. Липкий ужас бился где-то на границе сознания, но больше не одерживал верх. Она подняла зажигалку.