Архитектура Петербурга середины XIX века
Шрифт:
И. Пушкарев, автор «Описания Санкт-Петербурга», изданного в 1839 году, писал, что «постройка новых зданий в Петербурге производится с быстротою почти невероятною… Едва только положат фундамент, как через пять месяцев делается уже огромный каменный дом, в три и более этажей, в котором на другой год все комнаты, от чердака до уголка дворника, наполняются постояльцами… Торговля домами приносит здесь большие выгоды» [224] .
Строительство доходных домов велось очень высокими темпами. Своеобразный рекорд был поставлен в 1845 году при возведении жилого доходного дома № 31/34 на углу Садовой и Гороховой (ныне улица Дзержинского) улиц, принадлежащего купцу и фабриканту В. Г. Жукову [225] . Четырехэтажный дом, спроектированный архитектором Н. П. Гребенкой,
224
Пушкарев И. Описание Санкт-Петербурга. СПб., 1839, с. 125.
225
ЦГИАЛ, ф. 513, оп. 102, д. 9678. Угловая часть первого этажа была частично перестроена в 1911 году по проекту архитектора А. Ф. Голензовского.
226
Иллюстрация, 1845, т. 1, № 30, с. 476.
Увеличивающиеся темпы строительства доходных домов вели к сокращению числа особняков: предприимчивые люди скупали участки, занятые особняками, и застраивали их многоэтажными домами «под жильцов». Процесс вытеснения особняков доходными домами происходил и по-другому: лицевой флигель, выходящий на улицу, оставался особняком владельца, а В глубине участка возводили многоэтажные флигеля с квартирами, сдаваемыми внаем, либо надстраивали жилые этажи над служебными постройками. Затем надстройки и перестройки продолжались, пока внутренняя часть владения не превращалась в типичный доходный дом.
Немалое распространение, особенно в центральных районах, получил и такой прием застройки, когда и «особняковая», и доходная части здания строились одновременно, — типичным примером может служить рассмотренный нами выше (см. с. 234–237) собственный дом архитектора А. И. Штакеншнейдера на Миллионной улице.
Планировка доходных домов
В середине XIX века этот новый тип зданий — доходный дом «под жильцов» — стал приобретать свои специфические черты [227] . Стремясь к повышению доходности участков, домовладельцы стали застраивать их все более плотно. Уже в 1836 году сборник «„Статистические сведения о Петербурге“ отмечал, что доходные дома или растут в вышину, или расширяются внутри своих дворов, которые от этого здесь большею частью тесны, не всегда доступны свежему воздуху и не вполне освещаемы» [228] .
227
Кириченко Е. И. О некоторых особенностях эволюции городских многоквартирных домов второй половины XIX-начала XX в. — В кн.: Архитектурное наследство, т. 15. М., 1963, с. 153–175.
228
Статистические сведения о Санкт-Петербурге. СПб., 1836, с. 91.
Помимо лицевых корпусов, выходящих фасадами на улицу, в глубине участка, вплотную к его боковым границам, возводились внутренние дворовые флигеля. Так возникла периметральная застройка участков, характерная для доходных домов уже в первой трети XIX века и широко применявшаяся в середине столетия.
На более просторных участках кроме периметрально расположенных флигелей стали возводить и поперечные флигеля. Первоначальное единое пространство двора делилось ими на отдельные замкнутые дворы небольшого размера. Так были застроены, в частности, участки купцов В. Г. Жукова на углу Садовой и Гороховой улиц, 31/34 (архитектор Н. П. Гребенка), и Мейнгарда на углу Садовой улицы и Таирова (ныне Бринько) переулка, 44/6 (архитектор А. И. Ланге, 1855–1856 гг.). На участках, простирающихся внутрь квартала, внутренние дворы подчас выстраивались в своего рода анфиладу, соединенную арками проездов.
Правительство, пытаясь хоть в какой-то мере регулировать плотность застройки, вынуждено было ввести ряд ограничительных норм. Строительный устав, утвержденный в 1857 году, требовал:
«Во всяком отдельном участке должен быть по крайней мере один двор, пространством не менее 30 кв. саж., причем наименьшая ширина его должна быть не менее 3-х саж., остальные дворы могут быть и менее 30 кв. саж., но должны сообщаться проездами не менее 4,5 арш. с улицей или другими дворами.
Кроме обыкновенных дворов дозволяется устраивать исключительно для освещения лестниц, коридоров, отхожих мест, чуланов и т. п. помещений световые дворики.
Наименьший размер световых двориков, какой бы формы они ни были, должен быть таков, чтобы в его площадь можно было вписать квадрат в сажень».
Строительный устав разрешал ставить многоэтажные каменные флигеля очень тесно: лишь бы между ними оставалось расстояние не менее двух сажен (т. е. 4 м 26 см). Совершенно очевидно, что такие плотные нормы застройки противоречили требованиям гигиены, но зато отвечали интересам домовладельцев. Тесные, плохо проветриваемые, полутемные дворы-колодцы стали характерной чертой многих доходных домов капиталистического Петербурга.
В строительных правилах были и такие гуманные статьи, которые гласили, что «воспрещается устраивать жилые этажи с полами ниже поверхности тротуара», что «устройство приспособлений для жилья под крышами — на чердаках воспрещается». Однако на деле эти требования не соблюдались. Подвальные и полуподвальные этажи стали все чаще заселяться городской беднотой, а чердаки — приспосабливаться под жилые мансарды.
Зато неукоснительно соблюдалось правило, запрещающее в стенах, расположенных вдоль границ участка, устраивать проемы, даже если на соседнем участке стояли низкие строения. Такие глухие, лишенные окон стены-брандмауэры становились характерной чертой архитектурного облика Петербурга.
Процесс уплотнения застройки на протяжении XIX века шел нарастающими темпами. Если в середине XIX века у многих доходных домов еще оставались относительно просторные дворы, то во второй половине столетия они стали быстро исчезать, их вытесняли громады внутренних флигелей. Особенно высока была плотность застройки в центральных частях Петербурга: порою почти весь участок оказывался занят строениями, а в узкие дворы-колодцы едва проникал солнечный свет.
И все же архитектор, проектировавший дом, да и его заказчик-домовладелец должны были в той или иной мере учитывать потребности жильцов. Это вынуждало искать такие планировочные решения, в которых удавалось бы достигнуть компромисса между интересами жильцов и интересами владельца. Таким образом, компоновка доходных домов стимулировалась различными тенденциями: стремлением к функциональной целесообразности, удобству, комфорту и желанием домовладельца получить наибольшую прибыль. В некоторых аспектах эти тенденции совпадали: комфортабельные квартиры сдавались квартиронанимателям за большую плату. Однако в основном эти тенденции объективно противостояли друг другу, и их переплетение и противоборство порождали многие противоречия в архитектуре доходных домов.
Планировка квартир в доходных домах отличалась большим разнообразием. Диапазон их размеров и их комфортабельности был очень широк — от огромных «барских» квартир до скромных квартир в одну-три комнаты.
Значительную долю составляли квартиры, рассчитанные на представителей «средних классов», — в четыре — шесть комнат. Размеры и пропорции комнат в них были различны: от роскошных гостиных до узких клетушек и каморок. Лишь редко удавалось делать комнаты, по очертаниям близкие к квадрату; гораздо чаще с целью увеличения прибыльности комнаты вытягивали в глубину, что ухудшало их освещенность и воздухообмен.
В лицевых корпусах, выходящих на улицу, размещались большие многокомнатные квартиры, рассчитанные на состоятельных жильцов. Одну из лучших квартир здесь часто занимала семья самого домовладельца. Большие квартиры непременно имели две лестницы — парадную, вход на которую вел с улицы, и черную, выходящую во двор. В наиболее комфортабельных доходных домах парадные лестницы нередко оформлялись очень нарядно и обогревались каминами. Черные лестницы служили для подъема дров, ими пользовалась прислуга, по ним проходили торговцы-разносчики, полотеры и т. п. Вблизи выходов на черные лестницы в квартирах размещались кухни, комнаты прислуги, уборные. Таким образом, наличие двух лестниц предопределяло своеобразное зонирование квартир, их разделение на «барскую» и хозяйственную зоны, причем в больших квартирах «барская» зона в свою очередь делилась на парадные комнаты, рассчитанные на прием гостей, и на жилые.