Архив клана
Шрифт:
Господи, да это просто было невыносимо!
Если со скукой можно было как-то побороться: поехать на сафари, прошвырнуться по аргентинским борделям или высадиться в амазонской чаще… То с соседями – оттуда, из благополучного зарубежья – сделать ничего было нельзя.
И вот это бессилие – оно буквально убивало, разило наповал и делало дальнейшую спокойную жизнь в безопасном импортном захолустье невозможной и никчемной. Это было сродни тому, как спрятавшись в безопасных кустах, молча наблюдать за варварским уничтожением отчего дома и своей семьи злобными иноземными
– Чем сидеть тут овощем и скрежетать зубами, лучше уж обвешаться взрывчаткой, да ворваться в какой-нибудь ваш клуб, мрази ё…!!! – с ненавистью шипел генерал, получая особо пикантные сообщения о проделках бывших соседей. – Нет, я так больше не могу, я скоро лопну от бешенства…
В общем, на этом, наверное, и остановимся, нет смысла в деталях живописать то, что и так ясно любому деятельному человеку. Вы, наверное, уже и сами догадались: старый вояка выспался, отдохнул, перегруппировался – и теперь снова был готов вступить в бой.
Ресурсы у него были такие, что иное государственное ведомство позавидует, – деньги, люди, связи (правда, связи за деньги, а порой и за большие деньги, но сейчас это уже было неважно), а также мощные рычаги, которых оставшиеся у руля кланы по ряду объективных причин не имели.
Но главное, пожалуй, это прекрасное знание Системы.
Ковров был выходцем из клановой системы любимой Родины, одним из важнейших её винтиков, он в совершенстве знал, как она устроена и… как можно ею манипулировать, а при желании и развалить.
«Вы же, крыски мои ненаглядные, будете у меня насмерть грызть друг друга… Погодите ужо, я вам устрою ночь братской любви и марафон всеобщего инцеста…»
Размышления генерала прервал вернувшийся Ваня Савельев – инженер. Ваня доложил, что отвез строителей до дому, и, прежде чем отправляться в душ, уточнил:
– Те устройства, что вчера привезли… мне с ними что-то делать?
– Ничего, – покачал головой генерал. – Если мешают, переложи так, чтобы никто не дотянулся.
– Да нет, там кроме меня никто не ходит. А что мы с ними будем делать?
– Ничего. Это резерв, на всякий случай.
– Понял. – Савельев послушно кивнул и отправился в душ.
Генерал внимательно посмотрел вслед инженеру…
Да нет, всё нормально. Ваня – парень простой и бесхитростный, к тому же привык безоговорочно доверять боссу. Сказано – резерв, значит резерв. Хотя более дотошный товарищ с техническим образованием мог бы запросто поразмышлять в опасном направлении.
Эти ВУ (взрывные устройства) вовсе не резерв, они будут использованы в финале операции. А вот каким образом – это, разумеется, Ване знать необязательно. Так же, впрочем, как и всем остальным членам слаженной команды генерала…
Попив чаю, Игорь Викторович прогулялся к «секретному домику» на окраине участка, затем тщательно вымыл руки под допотопным чугунным умывальником, устроенным рядом с летним душем, и, с удовольствием закурив душистую сигару, поудобнее устроился в натянутом между лип гамаке.
Лепота! Кто сказал, что современный человек, будучи надолго лишен привычных удобств, впадает в депрессию, чувствует дискомфорт и тоскует по уютному «коммунальному раю»?
Ковров уже третью неделю вел походную жизнь и никакого дискомфорта не чувствовал: напротив, теперешние условия напоминали ему времена молодости, бодрили и настраивали на рабочий лад.
По-походному Игорь Викторович жил вовсе не из-за отсутствия средств и не потому, что боялся быть пойманным властями. Денег у него было столько, что любой рейтинговый миллионер позавидует, а все самые верхние силовики состояли в тех самых кланах (а по-другому и быть не могло), с которыми он вел переговоры, так что до момента обмена можно было спокойно гулять в открытую.
Просто Игорь Викторович, как и любой выходец из спецслужб, прекрасно знал, что такое тотальный контроль за объектом разработки, и принял некоторые меры предосторожности, чтобы с самого начала избавиться от «поводка» и спокойно работать в атмосфере относительной свободы.
Поэтому в роскошных апартаментах в центре столицы деловито сибаритствовал его двойник – искусный артист, нанятый за немалые деньги: ужинал в дорогих ресторанах, имитировал конспирацию, перезванивался со второстепенными связями генерала и всячески изображал кипучую деятельность под бдительным и неусыпным наблюдением контрагентов.
А сам генерал спал в гамаке на стройке, купленной на подставное лицо, ел тушенку, разогретую на двухконфорочной плитке, мылся в летнем душе и по вечерам, если было время, самолично пёк на костре картошку.
Такая жизнь напоминала молодость, тренировочные лагеря, интересные и опасные задания, это приятно бодрило и пробуждало здоровое чувство ностальгии по любимой работе.
Была, правда, небольшая на первый взгляд, но очень существенная разница между работой в молодые годы и тем, чем генерал занимался сейчас.
В молодости он был никем и служил, как послушный пёс, по принципу «стой там, поди сюда, не мешай, пошел на…». Все, кто был выше, походя вытирали об него ноги, а он беспрекословно выполнял любые прихоти начальства, не имея права на собственное мнение. Впрочем, и много позже, даже став большим начальником, Игорь Викторович до самого последнего дня службы всегда был подневольным исполнителем, как и любой другой винтик в мощном механизме Системы, вынужденный подчиняться её логике и законам и руководствоваться целым сонмом инструкций и параграфов.
А сейчас он был вольный охотник, сам себе хозяин, начальник и вообще, чего уж мелочиться – во всех смыслах царь и бог. Он делал буквально всё, что взбредет в голову, и никто в целом мире над ним не висел, не стоял – никто им не командовал, кроме его личной здоровой интуиции и мотивов, которые он сам для себя определил как наиболее важные в данной операции.
То есть если бы Ковров послал команду на опасное мероприятие (да ещё и незаконное), будучи генералом на службе Родине, он бы места себе не находил: висел на телефонах, вздрагивая от каждого звонка, нервными шагами мерил кабинет и считал бы медленно ползущие минуты.