Архивы драконов
Шрифт:
— Майкл… Майкл…
Целитель вновь сел, утомленный навязчивым сном.
— Что тут твори…
Целитель замер: прямо возле него мерцала синим светом фигура прекрасной женщины. Он, конечно, видел ее изображение раньше, но никогда — так близко. Теперь уже Майкл не сомневался, что она прибыла сюда помочь и утешить. Молитвы были услышаны.
Целитель не стеснялся наготы — Великая Мишакаль видит всех, когда они появляются на свет, так же как открытость их душ и сердец. Он соскользнул с кровати, упал на колени и распростерся на холодном каменном полу.
— Мишакаль,
Голос Богини был прекрасен — подобен пению множества птиц, шепоту матери и звонким серебряным колокольчикам на рассвете:
— Ты действительно истинный мой слуга, Майкл. Один из самых преданных. Я нуждаюсь в тебе, следуй за мной…
— Конечно, Избранная… — Целитель вскочил на ноги и принялся натягивать на себя все подряд, не думая, что он делает. Синий свет ослеплял его, наполняя сердце радостью. — Кто-то болен… видимо, в деревне…
— Оставь заботы этого мира, брат Майкл, они больше не твои. — Богиня протянула ему дивную руку совершенной формы. — Идем…
Юноша услышал звуки рогов, выпевающих сигнал к началу битвы, услышал крики, скрежет доспехов и звон мечей, свист стрел, что пролетают мимо зубцов стен. Он оглянулся на дверь, которая вела к семейному храму:
— Но, Великая, там идет битва! Они будут нуждаться во мне…
— Недолго, — произнесла Богиня. — Паладайн сохранит их, спасет верные души и уведет из мира, которому скоро суждено погибнуть в огне. Сбрось свои заботы, Майкл, и пойдем со мной…
— А я увижу их снова? Николаса, Николь…
— На другой стороне. Ты подождешь их там, они скоро присоединятся…
— Тогда я иду. — Майкл даже обрадовался возможности уйти, отбросив боль переживаний и тягот жизни. А любовь его обретет подлинную чистоту…
Он уже протянул руку, чтобы коснуться Богини… как вдруг дикий крик разорвал утро, кулаки замолотили в его дверь.
— Майкл! Брат Майкл! Скорее, с Николасом беда! Он ранен и нуждается в тебе!
Голос Николь! Дрожь пронзила целителя до кончиков пальцев.
— Ты ничего не сможешь сделать, брат, — печально произнесла Богиня. — Верный и благородный рыцарь ранен, но сейчас, когда его сестра стоит тут и умоляет о помощи, беспомощного Николаса уносят нападавшие. Ты не успеешь прийти на помощь.
— Но если сэр Николас пал, кто будет командовать воинами? Замок захватят…
— Брат Майкл! Умоляю… — Голос Николь срывался на хрип.
Мишакаль пристально смотрела на своего жреца холодным взглядом:
— Чему суждено случиться — произойдет. Ты не можешь сделать ничего, чтобы предотвратить предсказанное. Не теряй веры в Богов и надейся, что все происходит к лучшему, когда не понимаешь, что творится вокруг. Ты недавно говорил: „Как смертный может утверждать, что действует от имени Бога?“ Если ты откажешься, испытывая недостаток веры, останешься и вмешаешься, то рискуешь приговорить всех — себя, женщину и остальной мир.
— Майкл, ты мне нужен! — билась об дверь Николь.
— Тогда пусть будет так, Великая, — медленно
Он сделал шаг назад, не в силах больше выносить сияние, исходящее от Богини, — начинали болеть глаза.
— Я люблю ее… Я люблю их обоих. Не могу поверить, что их смерти послужат во благо! Прости меня, Мишакаль.
Майкл двинулся к двери и положил руку на засов, несмотря на то, что его сердце разрывалось на части: он хотел идти с Богиней, но снаружи слышался голос Николь.
Засов пошевелился, и свет вокруг целителя начал меркнуть. Майкл обернулся.
— Завтра, в Ночь Судьбы, мост в Потерянную Цитадель откроется всем истинным жрецам. Те, кто сохранил веру, смогут по нему пройти…
Синий свет замерцал и окончательно исчез. Майкл рывком распахнул дверь, и Николь вцепилась в его рукав:
— Где ты был? Что происходит? Ты не слышал, как я звала?
— Я был… был погружен в молитвы, — неубедительно произнес юноша.
Ее глаза блеснули — дочь рыцаря не могла понять, как можно валяться перед алтарем и молить о спасении, когда другие мужчины берут оружие и сражаются. Николь решительно потянула целителя за собой, он несколько раз споткнулся, чтобы не отстать от нее. На Николь была только тонкая ночная сорочка, которая хлестала ее по лодыжкам; на белой ткани виднелись брызги крови. Майкл не успел даже рта раскрыть и спросить, что случилось.
— Они унесли его внутрь, — лихорадочно говорила Николь на бегу, — мы сняли доспехи. Рана серьезная, но не смертельная, однако надо спешить — он потерял много крови. Я оставила старого Джайлса рядом с ним.
— Нет нужды спешить, — прошептал Майкл, — мы все равно придем поздно.
Но, тем не менее, он побежал быстрее, словно пытаясь опередить судьбу. Они ворвались в комнату на первом этаже, рядом с выходом, — тяжелораненого не могли унести слишком далеко.
— Джайлс! — звала Николь. — Я привела целителя! Николас? Где вы все? Джайлс! О Боги! Паладайн! Нет!
Крик убитой горем девушки ранил Майкла больнее острой стали. Николь поднимала с земли тело старого слуги.
— Джайлс, очнись, где Николас? — Майкл опустился на колени рядом со стариком, из груди которого торчала стрела, судя по оперению — гоблинская.
— Мишакаль, исцели… — Голос целителя задрожал — священный медальон Мишакаль, что он носил на шее, обычно сиявший синим пламенем Богини, был темен как ночь. Он запнулся, не зная, что делать дальше.
— Они… они взяли его, — неожиданно прохрипел старик.
— Кто взял? Джайлс, ответь мне! — закричала Николь.
— Гоблины… — Глаза слуги остекленели, голова бессильно поникла.
Майкл аккуратно опустил Джайлса на пол, потрясенный своей беспомощностью и горем Николь, и осмотрелся: вокруг все было разгромлено, окно выбитое палицей или дубиной, качалось на одной петле, кровь заливала подоконник,
— Его потащили туда, — сказал он. — Но зачем?
Николь безучастно глядела на пустую кровать и разодранные подушки, лицо девушки было белее мела.