Архивы Дрездена: Гроза из преисподней. Луна светит безумцам. Могила в подарок
Шрифт:
Я отошел от выхода. Помещение опустело очень быстро, причем его покинули не только посетители, но и персонал, оставив меня наедине с Марконе, Хендриксом, Ежиком и Попрыгунчиком. Никто из этих четырех не пошевелился. Попрыгунчик заметно вспотел. Выражение лица Хендрикса не изменилось. Он держался невозмутимо, как горный лев, готовый в любое мгновение прыгнуть на ничего не подозревающего оленя.
– Мне нужны мои волосы, – произнес я, как только последняя парочка юнцов нырнула за дверь.
– Прошу прощения? – Марконе
– Вы меня слышали, – сказал я. – Этот ваш кусок дерьма, – я вскинул свой жезл и ткнул им в сторону Попрыгунчика, – напрыгнул на меня со спины на бензоколонке в городе и отрезал кусок волос. Я хочу их обратно. Я не хочу сдохнуть, как Томми Томм.
Взгляд Марконе мгновенно вспыхнул жуткой, холодной яростью цвета долларовой купюры. Он медленно повернул голову к Попрыгунчику.
Широкое лицо Попрыгунчика приобрело еще более землистый оттенок. Он моргнул, смахивая с глаз капавший на них пот.
– Не знаю, о чем это он, босс.
Взгляд Марконе не дрогнул.
– Полагаю, мистер Дрезден, – сказал он, – что у вас имеются доказательства?
– Посмотрите на его левое запястье, – предложил я. – У него там несколько царапин от ногтей в месте, куда я вцепился.
Марконе кивнул, не сводя своего холодного, тигриного взгляда с Попрыгунчика.
– Ну? – почти ласково произнес он.
– Он все брешет, босс! – вскинулся Попрыгунчик и облизнул пересохшие губы. – Блин, ну да, у меня там царапины. Подружка оцарапала. А он про это прознал. Вы же сами говорили, он взаправдашний, он все знает.
Новые куски мозаики легли на место.
– Кто бы ни убил Томми Томма, он знает, что я иду по его следу, – сказал я. – Ваш противник, кем бы он ни был, промышляет продажей «Третьего глаза». Этот ваш Попрыгунчик, – я кивнул в его сторону, – должно быть, неплохо заработал, служа ему. Он давно уже снабжает вашего противника информацией и выполняет его поручения.
Игрок в покер из Попрыгунчика был никудышный, даже если от этого зависела его жизнь. Он в ужасе смотрел на меня, время от времени протестующе мотая головой.
– Все это очень просто уладить, – произнес Марконе ровным, будничным тоном. – Лоуренс. Покажи мне свое запястье.
– Он брешет, босс, – повторил Попрыгунчик Лоуренс, но голос его дрожал. – Он вам голову дурить пытается.
– Лоуренс, – сказал Марконе голосом терпеливого отца, обращающегося к капризному ребенку.
Попрыгунчик Лоуренс понял, что игра окончена. Я увидел отчаянное решение на его лице прежде, чем он успел пошевелиться.
– Брехло! – взвыл он, вскочил и выхватил руку из-под стола. Я успел увидеть в его руке револьвер – родной брат-близнец моему «спешлу» тридцать восьмого калибра. А потом он открыл огонь.
Несколько событий произошло одновременно. Я поднял руку, сфокусировав всю свою волю на набранном из маленьких, напоминающих средневековые щиты пластинок браслете, и замкнул вокруг себя защитный кокон. Пули с визгом ударили в него и отрикошетили с фонтаном ослепительно-ярких в темном ресторанном зале искр.
Ежик отпрянул в сторону и пригнулся; в руке его неизвестно откуда возник маленький пистолет-пулемет, «узи» или что-то в этом роде.
Хендрикс действовал куда как решительнее. Возможно, он даже не рассуждал, а просто подчинялся рефлексам. Одной рукой он оттолкнул Марконе назад, прикрыв босса от Попрыгунчика Лоуренса своей тушей. Другой рукой он выхватил небольшой полуавтоматический пистолет.
Попрыгунчик Лоуренс повернул голову и увидел Хендрикса и его пистолет. Ударившись в панику, он направил оружие на верзилу-телохранителя.
Хендрикс открыл огонь не колеблясь. Трижды хлопнул выстрел, трижды расцвела вспышка пламени на стволе его пистолета. Первые две пули ударили Попрыгунчика в грудь, оттолкнув на пару шагов. Третья попала чуть выше правой брови. Он запрокинул голову и рухнул навзничь.
У Попрыгунчика Лоуренса были темные глаза – как у меня. Я видел их. Голова его повернулась в мою сторону. Я увидел, как он моргнул. А потом взгляд его потух, и он умер.
С минуту я стоял как оглушенный. Как бы я ни обставил свой приход сюда, такого финала я вовсе не желал. Я никого не хотел убивать. Черт, я правда не желал чьей-либо смерти – ни своей, ни кого угодно другого. Мне сделалось дурно. До сих пор это было своего рода игрой, выпендрежем. Этаким состязанием между мачо, в котором полагалось победить мне. И вдруг это сразу перестало быть игрой, и все, чего я хотел, – это выйти отсюда живым.
Мы все стояли не шевелясь. Первым заговорил Марконе.
– Он был нужен мне живым, – произнес он из-за спины Хендрикса. – Он мог бы прежде ответить на несколько вопросов.
Хендрикс нахмурился и отошел в сторону.
– Извините, босс.
– Все в порядке, мистер Хендрикс. Предосторожность прежде всего. – Марконе встал, поправил галстук, потом подошел к телу и опустился рядом с ним на колени. Он ощупал тому горло, пульс и покачал головой. – Лоуренс, Лоуренс… Я мог бы заплатить тебе вдвое больше, чем они тебе предлагали, если бы ты пришел с этим ко мне. Но ты ведь никогда не отличался особым умом, ведь нет?
Потом, с лицом, выражавшим не больше эмоций, чем за весь этот вечер, Марконе закатал левый рукав Попрыгунчика Лоуренса и осмотрел его запястье. Он нахмурился и задумчиво упустил ее на пол.
– Похоже, мистер Дрезден, – произнес он, помолчав, – у нас с вами общий враг. – Он повернулся и уставил в меня свой взгляд. – Кто он?
Я покачал головой:
– Не знаю. Если бы знал, меня бы здесь не было. Я думал, может, это были вы.
Марконе приподнял бровь:
– Вы могли бы знать меня лучше, мистер Дрезден.