Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Сигнала, — невозмутимо ответила Розанна. — Я не имею ни малейшего желания пробить дно о камни и потопить нас всех, дорогой мой зверь.
Я полез в карман ветровки и достал химический фонарь. Я сорвал упаковку, согнул пластиковую трубку и встряхнул ее. Разгоревшийся зеленоватый свет позволил разглядеть наше непосредственное окружение, отчего все за его пределами сделалось еще темнее.
Розанна обернулась посмотреть на свет. Где-то по дороге ее человеческая фигура изменилась, превратившись обратно в краснокожую, козлоногую, крылатую демонессу, какой видел я ее в Аквариуме. Ее глаза, и карие человеческие, и светящиеся зеленые, уставились на химический свет, и она улыбнулась, выставив белые, остроконечные клыки.
— Никакой магии, а, чародей? Неужели ты так страшишься того, что сила твоя окажется тебе неподвластна?
На таком расстоянии от берега, в окружении водных масс трудно сложить даже небольшое заклятие — но я не сомневался: Розанне это известно не хуже моего, если только огонь, который она на моих глазах разбрасывала вокруг там, в Аквариуме, мог служить этому подтверждением. Однако же я напомнил себе о ледяной воде, которая течет в моих жилах.
— По большей части мне кажется, эти химические огни просто красивы, — ответил я. — Кстати, знаете ли вы, что эти штуки использовались в качестве крови Хищника в том кино с Арнольдом Шварценеггером?
Улыбка ее немного померкла.
— О чем это вы говорите?
— Вот она, проблема с вашей почти бессмертной братией, — вздохнул я. — Цитаты из поп-культуры вы не заметите даже тогда, когда она разжевана и положена в рот вашему носителю.
Сидевший на корме Саня закашлялся.
Мгновение Розанна с непроницаемым видом смотрела на него. Потом по лицу ее пробежала едва заметная тень досады, она отвернулась от него и пошла на нос катера. Там она замерла, глядя в темноту, охватив плечи руками, завернувшись в крылья как в плащ или одеяло.
Это не укрылось от Сани. Сначала он пытался скрыть ухмылку, но реакция Розанны привела его в неловкое замешательство. Он открыл рот, словно собираясь сказать что-то, но нахмурился, тряхнул головой и, отвернувшись, принялся смотреть в воду. С неба продолжали, вращаясь, падать крупные хлопья снега, окрашенные химическим фонарем в изумрудный цвет. Майкл начал вполголоса напевать псалом. Должно быть, слышал эту песню в исполнении каких-нибудь баптистов. Голос у него оказался приятный — сочный, ровный.
Я подошел к Розанне.
— Скажите мне кое-что, — тихо сказал я ей. — Этот ваш образ скорбящей девы — много ли Рыцарей убито с его помощью?
Взгляд ее глаз — обеих пар — метнулся вбок, на секунду скользнув по мне, и снова уставился в темноту.
— Что вы хотите сказать?
— Вы прекрасно меня понимаете. У вас замечательная аура безутешного горя. Вы выглядите скорбной, трагической и красивой. Вы буквально излучаете «спаси меня, спаси меня!» Такие вещи как магнитом притягивают отважных молодых людей, так и рвущихся увезти вас от беды на белом коне.
— Вы обо мне так думаете? — удивилась она.
— Леди, — ответил я. — Год или три назад я сам бы стоял в этой очереди первым. Блин, если мне покажется, что вы серьезно подумываете выйти из игры, я, возможно, до сих пор помог бы вам. Но я не думаю, что вы желаете выйти из игры. Я думаю, если бы вы и впрямь были такими жалостными, вы бы не контролировали своего Падшего — он контролировал бы вас. Я думаю, вы неспроста стали правой рукой Тессы. Из чего следует, что либо эта трагическая, попавшая в беду дева мало чем отличается от крокодиловых слез, либо лицемерие такого эпического масштаба говорит о каких-то серьезных психологических проблемах.
Она молча смотрела в темноту.
— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил я.
— Почему вы не произнесете этого громче? — спросила она не без горечи в голосе. — Если вы считаете меня такой, ваших друзей необходимо предупредить о моем предательстве.
— Верно, — кивнул я. — Я сделаю это, и тогда ваши глаза наполнятся слезами, и вы отвернетесь от меня. Вы дадите им увидеть, как по вашей щеке катится слеза, а потом немного повернете голову, чтобы ветер сбил волосы, закрыв лицо. Может, позволите дрогнуть плечам. И в результате налицо большой, злой и подозрительный чародей, не способный ни простить, ни понять, нападающий на бедную маленькую девочку, попавшую в неприятную ситуацию и желающую единственно любви. Имейте ко мне хоть немного уважения, Розанна. Я не собираюсь помогать вам подставлять их.
Светящиеся зеленые глаза повернулись и внимательно посмотрели на меня. Рот Розанны шевельнулся, но голос из него послышался другой, хотя тоже женский.
— Ласкиэль научила тебя многому о нас.
— Можно сказать и так, — согласился я.
Где-то впереди и чуть правее вспыхнул в темноте огонь — сигнальный костер, решил я. Трудно сказать, как далеко от нас он находился: ночь и снегопад мешали определить расстояние.
— Вон, — пробормотала Розанна. — Туда. С вашего позволения…
Она вернулась к штурвалу, и тут над озером пронесся порыв ветра. Собственно, в этом не было ничего нового. Ветер дул с самого начала снегопада. Однако что-то насторожило меня в этом ветре. Что-то в нем ощущалось неправильное.
Мне потребовалось три или четыре секунды, чтобы понять, что не так.
Ветер дул с юга. И он был теплый.
— Ого, — произнес я, поднял светящуюся трубку и принялся вглядываться в воду рядом с катером.
— Гарри? — спросил Майкл. — Что случилось?
— Чувствуете этот ветер?
— Да, — ответил Саня по-русски. В голосе его слышалось замешательство. — Он теплый. А что?
Майкл, наконец, понял.
— Лето идет, — сказал он.
Розанна глянулась на нас через плечо.
— Что?
— Доставьте нас на сушу, — сказал я. — Твари, которые охотятся на меня, не особенно будут переживать, если уберут вместе со мной и вас.
Она повернулась обратно к штурвалу и включила зажигание. Моторы лязгнули, кашлянули, но не завелись.