Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Блеснули клыки. Брызнула бледная вампирская кровь. Двое волков налетали и отскакивали в безупречном ритме, не давая Мэдлин шанса достать одного из них. Когда до той наконец дошло, как они ее обрабатывают, она сделала попытку резко развернуться в момент, когда Джорджия начинала выход из атаки, чтобы перехватить Уилла — однако Уилл с Джорджией обучались своему ремеслу у настоящего волка, да и восемь лет боевой подготовки, на протяжении которых они защищали несколько кварталов вокруг университета от хищников — как сверхъестественных, так и смертных, — не прошли даром. Они распознали контратаку в зародыше, Джорджия резко развернулась и еще раз полоснула вампира со спины.
Мэдлин завизжала от злости и досады. Она была в бешенстве — и явно слабела. Вампиры Белой Коллегии — создания из плоти и крови. Они истекают кровью. Лиши их достаточной части крови, и они умрут.
Я с усилием заставил свой котелок варить хоть немного, одолев последствия опьяняющего поцелуя Мэдлин и шока от взрыва. Я сообразил наконец, что весь исцарапан, но серьезных травм избежал, а еще — что Вязальщик находится в какой-то паре десятков футов от меня.
— Уилл, Джорджия, — крикнул я. — Ружье!
Волки метнулись в сторону и скрылись в лесу, не потревожив ни одного листочка — за полсекунды до того, как с другой стороны из зарослей вынырнул Вязальщик с полуавтоматическим дробовиком наготове. Наемник тоже щеголял в гидрокостюме, поверх которого он нацепил бронежилет со всяческой амуницией в карманах; на ногах — солдатские бутсы.
Вязальщик нацелил дробовик на то место, куда скрылись Уилл с Джорджией, и принялся палить в лес — более или менее наугад.
Принято считать, что картечь разлетается из дробовика под каким-то неправдоподобным углом, так что если вы нацелите его на дверь гаража и нажмете на спуск, сквозь образовавшееся отверстие можно будет проехать на машине. Это не так, хотя разлет дроби или картечи у дробовика с коротким стволом, конечно, шире. Заряд, выпущенный из дробовика с длинным стволом, как у Вязальщика, на расстоянии в сто или сто пятьдесят ярдов дает разлет не больше моей растопыренной пятерни. Поэтому скорее всего он не зацепил никого — и с учетом своего опыта он, возможно, это понимал. Своей пальбой он просто отпугивал волков подальше.
В горячке боя трудно считать выстрелы, но я точно знал, что он стрелял восемь раз. Я знал, что на земле рядом с ним лежит восемь стреляных гильз из меди и пластика — это подсказывал мне Духоприют. Вязальщик стоял, заслоняя собой Мэдлин, и как раз полез в карман, предположительно, чтобы перезарядить ружье.
Я не дал ему такой возможности. Я достал из кармана плаща свой револьвер сорок четвертого калибра, сел и попытался перестать трястись. Потом прицелился ему в ногу и нажал на спуск.
Грянул выстрел, левая нога Вязальщика вылетела из-под него, словно по ней с размаху врезали двадцатифунтовой кувалдой. Он завопил — скорее от неожиданности, чем от боли — и кулем повалился на землю. Наступила недолгая, но неожиданно полная тишина. Признаюсь, мне было почти жаль бедолагу. У него выдалась пара нелегких дней. Я услышал, как он со свистом втянул в себя воздух и стиснул зубы, чтобы не взвыть от боли.
Мэдлин резко развернулась ко мне; роскошные волосы слиплись на дожде мокрыми прядями, глаза сияли свирепым белым светом — это сидевший в ней голодный демон пожирал все большее ее сил, овладевая ею. Черный гидрокостюм порвался в нескольких местах, и на неестественно бледной для человека коже блестела неестественно бледная для человека кровь. Она двигалась не с той легкостью, что прежде, но все же уверенно, хищно пригнувшись, и направлялась она ко мне.
Башка все еще гудела как котел, и я сомневался, что смогу прикрыться заклятием — у меня просто не хватило бы времени. Зато пистолет я держал наготове — было бы глупо не воспользоваться им.
Я прицелился туда, где по моим расчетам у нее находилось сердце, выстрелил и попал в живот, что с учетом обстоятельств было не такой уж и позорный промах. Мэдлин вскрикнула и припала на колено. А потом подняла на меня пустые, горевшие безумным белым светом глаза, встала и сделала еще шаг.
Я выстрелил еще раз и промазал, потом еще раз. В отчаянии я стиснул револьвер обеими руками и стиснул зубы, отчетливо понимая, что пуль у меня осталось всего две. Следующий выстрел вырвал из ее бицепса кусок размером с теннисный мяч, заставив ее еще раз припасть с криком на колено.
Прежде, чем она двинулась дальше, я прицелился и выпустил последнюю пулю.
Она попала ей в солнечное сплетение — точно между подхваченными гидрокостюмом грудями. Мэдлин дернулась и потрясенно охнула. Потом покачнулась, и на мгновение мне показалось, что она сейчас упадет.
Но она не упала.
Пустые белые глаза вампира снова уставились на меня, губы раздвинулись в безумной ухмылке. Она наклонилась и подобрала свой оброненный пистолет — правда, ей пришлось сделать это левой рукой. Правая была вся в крови и болталась безвольной тряпкой.
Поскольку выбор оружия у меня изрядно сократился, я швырнул револьвер ей в лицо. Она без труда отбила его своим «Дезерт-Иглом».
— Ты, чародей, — произнесла Мэдлин глухим, изрядно севшим голосом, — особо вредная разновидность герпеса. Ты неуместен, неудобен, пусть и не представляешь собой реальной угрозы, и ты от меня не уйдешь.
— Сука, — отозвался я. Я все еще не мог собраться с мыслями. Все ведь относительно, правда?
— Не убивайте его, — прохрипел Вязальщик.
Мэдлин смерила его взглядом, от которого замерзла бы водка.
— Чего?
Вязальщик сидел на земле. Дробовик отлетел в сторону, так что дотянуться до него он не мог. Должно быть, он сам отшвырнул оружие, потому что падал, еще держа его в руках. Сообразительный тип: до него явно дошло, насколько плохо для него оборачивается эта потасовка — он фактически обездвижен и вряд ли сможет бежать, — так что сделал все от него зависящее, чтобы не производить впечатления вооруженного и очень опасного.
— Смертное проклятие, — пояснил он, тяжело дыша. — Он им остров сравнять с озером может.
Я набрал в грудь воздуха, задрал подбородок и постарался сделать так, чтобы глаза не смотрели в разные стороны.
— Бум! — с серьезным видом произнес я.
Вид у Мэдлин был так себе. Должно быть, одна из пуль разворотила артерию. Трудно сказать: разглядеть точнее мешала темнота.
— Возможно, ты и прав. Вязальщик. Стреляй он поточнее, полагаю, мне бы могло что-нибудь грозить. Но так мне что-то не слишком страшно. — Глаза ее чуть расширились, язык змеиным движением облизал губы. — И мне нужно покормиться, чтобы привести себя в порядок. — Она опустила пистолет, словно он вдруг сделался слишком тяжелым. — Да ты не бойся, Вязальщик. Когда он начнет визжать, повторяя мое имя, это будет никакое не проклятие. А если и попытается… — Она поежилась. — Бьюсь об заклад, на вкус он просто неописуемый.