Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Майкл со свистом втянул воздух сквозь зубы.
— Что происходит? — допытывалась Сьюзен.
— Кровь невинных, — прорычал он. — Меч уязвим. Она хочет лишить его силы. Гарри, мы не можем допустить этого.
По всему двору вампиры побросали свои бокалы, сбросили фраки и ощерили на меня свои обагренные алым клыки. Мавра достала «Амораккиус» из футляра, и Бьянка торжествующе рассмеялась. Казалось, меч протестующе застонал при прикосновении вампира, но Мавра только осклабилась и подняла его.
Томас шагнул ко мне, заслонив собой Жюстину и кладя руку на эфес своего меча.
— Дрезден, — прошипел он. — Не валяйте дурака, Дрезден. Это всего одна жизнь — этой девушки и какого-то меча, а на другой чаше весов жизни всех нас. Стоит вам вмешаться, и мы обречены.
— Гарри? — дрогнувшим голосом пробормотала Сьюзен.
Майкл тоже повернулся ко мне; выражение лица его не обещало ничего хорошего.
— Вера, Дрезден. Не все еще потеряно.
Что до меня, я не видел ни единого шанса. Впрочем, от меня ничего не требовалось. То есть, требовалось: ничего не делать. Даже пальцем не шевелить. Все, что от меня требовалось, чтобы выбраться отсюда живым — это стоять смирно и не делать ничего. Все, что от меня требовалось — это смотреть, как они убивают девушку, которая приходила ко мне несколько дней назад, умоляя о защите. Все, что от меня требовалось — это не обращать внимания на ее крики, когда Мавра будет вспарывать ей живот. Все, что от меня требовалось — это позволить монстрам уничтожить одно из главных орудий, сдерживавших их. Все, что от меня требовалось — это оставить Майкла на верную смерть, объявить Сьюзен моей спутницей и уйти отсюда.
Майкл кивнул мне, достал из ножен оба ножа и повернулся к помосту.
Я зажмурился. Да простит меня Бог за то, что я сейчас сделаю…
Я удержал Майкла за плечо прежде, чем он успел сделать шаг. А потом я выхватил из трости шпагу, перехватил трость левой рукой и послал в нее заряд воли, заставив вырезанные на ней руны засиять бело-голубым светом.
Майкл улыбнулся мне свирепой улыбкой и занял место справа от меня. Томас бросил на меня взгляд и прошептал: «Нам конец», — но и он пристроился слева от меня со сверкающим хрустальным мечом в руке. Со всех сторон от нас злобно взвыли вампиры. Мавра обратила на нас взгляд, снова собирая темноту в свободную ладонь. Бьянка медленно поднялась с трона; темные глаза светились торжеством. Чуть в стороне от нее Леа, нахмурившись, положила руку на локоть мистеру Ферро.
Со злобным шипением Мавра подняла «Амораккиус» высоко в воздух.
— Гарри? — спросила Сьюзен, и ее дрожащая рука коснулась моего плеча. — Что нам делать?
— Держись за мной, Сьюзен, — я скрипнул зубами. — Надеюсь, я делаю правое дело.
Даже если это меня убьет, подумал я про себя. И всех вас тоже.
Глава тридцатая
В играх, в книгах по истории или на лекциях по военному искусству учителя, старые боевые клячи и прочие теоретики щеголяют схемами или расставляют солдатиков стройными рядами и колоннами. Они объясняют вам, как вон та дивизия проделала брешь в боевых порядках противника, или как вон то подразделение удержало свой рубеж, в то время как остальные отступили.
Но все это так, видимость. Подлинная борьба противников — вне зависимости от того, сколько их, десятки ли тысячи — спутана, текуча, за ней трудно уследить. Видимость может показать исход, но она не даст вам никакого представления о наваливающихся телах, о воплях, о страхе, о неверных рывках вперед или куда-то еще. Внутри боя все сводится к безумному движению, звуку и смазанным образам, пропадающим из взгляда едва ли не прежде, чем ты успеваешь осознать, что это такое. Всем правят инстинкт и рефлексы — времени думать нет, а если все же выпадают секунда или две, единственная мысль в голове — это: «Как это я еще жив?» Вы против воли впитываете все, что происходит вокруг вас. Это какая-то непристойная пытка, а может, временный ад — потому что, так или иначе, все это проходит очень быстро.
Волна вампиров обрушилась на нас. Они навалились: по-звериному быстрые, с перекошенными, оскаленными лицами, с зияющими провалами черных глаз. Рты, распахнутые неестественно широко, торчащие клыки, зловещие шипение и вой… Один из них целил в бледный живот Томаса острым копьем. Томас взмахнул своим хрустальным мечом и, отбив удар, отсек острие.
Это не обескуражило нападавшего вампира: тот отшвырнул ставшую бесполезной деревяшку и впился зубами Томасу в локоть. Тот попытался стряхнуть его, но проклятая тварь держалась крепко. Томас мгновенно сменил тактику, резко вздернув вампира вверх так, что ноги того оторвались от земли, и по рукоять вонзил меч ему в живот. Вампир рухнул на землю, и из горла его вырвались булькающие звуки злобы, смешанной с агонией.
— Животы! — крикнул Томас. — Без крови у них не будет сил биться!
Майкл поймал нацеленный в него удар мачете на гарду одного из своих кинжалов и тут же вонзил второй в брюхо державшего его вампира. Из раны ударил фонтан крови, и тот, дергаясь, покатился на землю.
— Сам знаю! — свирепо огрызнулся Майкл, не оборачиваясь на Томаса.
И тут же на него обрушилась целая лавина тел в красном.
— Майкл! — крикнул я, пытаясь пробиться к нему, но водоворот схватки отнес меня еще дальше. Я увидел, как он отбивается, припав на колено; увидел, как лезут на него вампиры, ощетинившись ножами и зубами. Если кто-то из них и горел как Келли Гэмилтон недавно, я этого не видел.
Откуда-то появился Кайли Гэмилтон. Он перебрался через копошившуюся вокруг рыцаря кучу-малу, сверкнув клыками, оскалился на меня и поднял полуавтоматический пистолет — явно дорогую, позолоченную игрушку.
— Прощай, Дрезден. Скатертью дорожка.
В ответ я поднял трость с сиявшими белым огнем рунами, и рявкнул: «Venteferro!»
Магическая энергия с легким шорохом вырвалась из рун. Магию земли вряд ли можно считать моим коньком, но и совсем уж бездарем по этой части меня тоже не назовешь. Я опасался, что наложенное на трость заклятие выветрилось за давностью, но нет, оно сохранилось очень даже неплохо. Вихрь энергии ударил в пистолет, и тот вылетел у Кайли из рук.
Я успел еще подправить немного его траекторию, так что он врезался в морду другому вампиру, устремившемуся было на Жюстину.
Пистолет врезался в него на скорости чуть меньше звуковой, и тот без вскрика отлетел назад, в темноту. Жюстина повернулась прямо на второго вампира — и в ту же секунду меч Томаса буквально скосил того, перерубив ноги ниже колен.
— Iesu domine! — трубным гласом воззвал из-под груды вампиров Майкл, и те вдруг разлетелись во все стороны, словно отброшенные неведомой силой. Человеческие кожа и плоть лохмотьями слезали с них, обнажая блестящие, маслянисто-черные тела. — Domine! — повторил он, поднимаясь на ноги и стряхивая с себя бесформенные ошметки — так отряхивается собака, вылезши из воды. — Lava quod est sordium!
— А ну, бей гадов! — заорал я и ринулся вперед, к ведущей на помост лестнице. Майкл рассек море алых костюмов надвое: вампиры только-только поднимались с земли, а те, что не попадали, умерили натиск, с шипением держась в нескольких футах от нас. Сьюзен и Жюстина повернулись к одному, дерзнувшему подобраться ближе, и разом отбили у остальных охоту следовать его примеру, окатив его святой водой из Сьюзеновой корзинки. Тварь взвыла и опрокинулась навзничь, размахивая руками и ногами как недодавленный жук.