Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Он кивнул.
— И как ты собираешься призывать его?
— Книга, — ответил я. — Наверняка это одна из песен или стихов. Где-то среди них прячется заклинание, имеющее привлечь внимание Эрлкинга.
— Но книги у тебя больше нет, — заметил Томас.
— Угу, — кивнул я. — Над этой загогулиной я еще не поработал.
Томас кивнул, выскреб со дна миски остаток теста и плюхнул его на сковородку.
— Даже если тебе удастся придумать, как призывать Эрлкинга, тебе не кажется, что он может быть, того, типа, опасен?
— Возможно. Но ко мне он безразличен. А значит, не так опасен, как любой из наследников — тот, заделавшись богом, наверняка решит расквитаться со мной за некоторые доставленные неприятности, — я пожал плечами. — И потом, в этом случае единственный, кому будет грозить опасность — это я.
— А вот и нет, — возразил Томас. — Я буду с тобой.
Почему-то я не сомневался в том, что он скажет что-нибудь в этом роде. И все равно мне было приятно слышать это. Конечно, Томас — штучка с ручкой, и он далеко не всегда самый приятный человек в мире — и все же он мой брат. Он меня не бросит.
Тем труднее для меня было произнести следующие слова.
— Тебе нельзя, — сказал я.
Выражение лица его разом сделалось нейтральным.
— Из-за Мавры?
— Нет, — мотнул головой я. — Потому, что я собираюсь задействовать Белый Совет, — Томас уронил лопатку на пол. — Придется, — объяснил я. — В прошлый раз, чтобы одолеть Кеммлера и его учеников, им пришлось собрать всех Стражей. Возможно, мне не удастся предотвратить появление Эрлкинга. Если это случится, кто-то должен напрямую помешать наследникам. Я этого не могу. А Стражи могут. Только и всего.
— Ясно, — произнес он. — Но это не объясняет того, почему я не могу пойти с тобой.
— Потому, что для них ты, Томас, всего лишь вампир Белой Коллегии, с которым мне полагается находиться в состоянии войны. Это может дать тем членам Совета, кто меня не любит, повод усомниться в моей верности. И даже если они поверят, что я не действую против Совета, и что я не нахожусь под твоим влиянием, они все равно будут относиться к тебе с подозрением. Они потребуют заверений в том, что ты с нами.
— Они будут использовать меня, — вполголоса произнес Томас. — Использовать против тебя.
— Они с радостью используют нас обоих друг против друга. Вот почему тебя не должно быть поблизости, когда они появятся.
Томас повернулся и внимательно посмотрел на меня.
— А как быть с Мёрфи? Если ты впутаешь в это дело Совет, Мавра же ей всю жизнь переломает.
Я задумчиво пожевал губу.
— Мёрфи не хотела бы, чтобы я, защищая ее, рисковал жизнью невинных людей. Если один из наследников превратится в темного бога, погибнет куча народа. Она не простит мне, если я спасу ее такой ценой, — сказал я. — И потом, в данном случае речь идет не о поисках «Слова». Только о том, как остановить наследников. Я и в этих условиях смогу достать Мавре эту чертову книгу и выполнить условия сделки.
Томас сделал глубокий вдох.
— Думаешь, это разумно?
— Не знаю, — признался я. — Она не жива в полном смысле этого слова. Я сомневаюсь, чтобы Кеммлеровы технологии сочетались с той магией, которую она практикует.
— Если так, — не успокаивался Томас, — зачем ей эта книга?
Чертовски хороший вопрос. Я потер глаза.
— Все, что мне ясно пока, это то, что мне необходимо остановить наследников. И защитить Мёрфи.
— Если Совет узнает, что ты собираешься использовать их для того, чтобы отдать книгу Кеммлера вампиру Черной Коллегии, тебе могут грозить большие неприятности.
— Ну, если и случатся, то очень ненадолго, — заметил я. — Стражи казнят меня, не сходя с места.
— Боже. И ты на это идешь? От рук своих же.
— Привык уже.
С минуту мы оба молчали.
— И ты хочешь, чтобы я отсиживался в стороне, — нарушил тишину Томас. — Не хочешь, чтобы я помог?
— Я как-то выбора особого не вижу, — сказал я. — А ты?
— Ты мог бы просто выйти из игры. Мы могли бы улететь в Арубу, или еще куда.
Я только посмотрел на него.
— Ну ладно, — сдался он. — Ты не отступишься. Я просто надеялся на лучшее — ведь могу я надеяться, или нет? Мне просто тошно при мысли о том, что придется сидеть в стороне, когда тебе, возможно, понадобится моя помощь, — он вдруг нахмурился. — Сукин сын вонючий! Ты нарочно это делаешь, чтобы защитить меня, да?
— Ну, выглядит так, — сказал я. — Считай это платой за твои таблетки.
Он поморщился, но кивнул.
— И спасибо, — добавил я вполголоса. — Ты говорил дело. Отдых был мне необходим.
— Еще бы не дело, — хмыкнул Томас. — Ты бы на себя тогда посмотрел — словно вот-вот в обморок брякнешься. Да у тебя и сейчас вид так себе.
— Я жрать хочу. Ты эти оладьи на завтрак готовишь — или так, для украшения?
— Поиздевайся здесь еще, — отозвался Томас. Он вывалил готовые оладьи из миски на тарелку и поставил ее на стол рядом с бутылкой кленового сиропа. — Вот. С днем рождения.
Я зажмурился. Потом посмотрел на оладьи. Потом — на него.
— Мне, конечно, полагалось бы вручить тебе подарок, но… — он пожал плечами.
— Нет, — пробормотал я. — То есть, нет, все о'кей. Я просто не ожидал, что ты об этом помнишь. С тех пор, как Сьюзен уехала, никто не вспоминал о моем дне рождения.
Томас положил оладий на себе и поставил на стол чистую тарелку для Баттерса. Потом сел за стол и принялся за еду. Сиропом он оладьи не поливал.
— Только не превращай это черт-те во что. Я, типа, сам удивляюсь, что вспомнил, — он кивнул сам себе и сменил тему. — Значит, ты думаешь, это Гривейн и Собиратель Трупов выключили свет?
Я мотнул головой.
— Оба напрягались по полной, пытаясь собрать под свое начало побольше мертвяков. Потому Собиратель и наскакала на Гривейна с мечом, потому ему и пришлось защищаться от нее физически.
— Тогда кто это сделал?
— Коул, — ответил я. — Его вчера вечером не видно и не слышно было. Я так думаю, он был слишком занят, устраивая это, чтобы заниматься разборками с Гривейном и Собирателем.
— Но почему Коул?
— Потому, что заклинание для этого требуется самого большого калибра. Спроси меня вчера, и я бы ответил, что такое вообще невозможно. Не знаю, как он это проделал, но… — я поежился. — Его магия сильнее моей. И даже по тому, что я видел из его техники, у него и навыков больше. Если он так же хорош в томатургии, как в призвании духов, чародея сильнее его я еще не встречал.