Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Молли закатила глаза и слегка покраснела.
— Я полагаю, во всем, что касается моды, доброму христианину полагается подставлять другую щеку, — кивнул Майкл.
— Пусть тот, кто не вываривал джинсов, первым бросит камень, — согласился я.
Майкл рассмеялся и на мгновение стиснул мое плечо.
— Рад вас видеть, Гарри.
— И я вас. — Я честно попытался улыбнуться и покосился на висевший у него на плече пластиковый тубус. — Деловая поездка?
— Да, — кивнул он.
— Куда?
Он улыбнулся:
— Узнаю, когда буду на месте.
Я покачал головой. Майклу доверено носить один из Мечей. Настоящих мечей, принадлежащих Рыцарям Креста. Собственно, людей, которым доверено такое грозное оружие для борьбы с силами зла, в мире сейчас всего двое — следовательно, в зону его ответственности входит изрядная часть нашей планеты. Не знаю уж точно, как именно его извещают, но очень часто ему приходится покидать дом и семью и спешить туда, где возникает нужда в его вмешательстве.
У меня сложные отношения с религией — но во Всевышнего я верю. Я собственными глазами видел действие тех сил, которые помогают Майклу. В конце концов, нельзя же списать на простое совпадение то, сколько раз поспевал он на помощь попавшим в беду. Я видел, как эти силы наносят сокрушительный удар по очень и очень опасным врагам, хотя Майкл при этом и голоса практически не повышал. Эти силы, эта вера провели его через такие испытания, в которых ему и выжить-то не полагалось, не то чтобы победить.
Но я и в голову не брал, как, должно быть, нелегко ему покидать дом, когда архангел, или Бог, или кто там еще зовет его на бой.
Я покосился на Молли. Она улыбалась, но я видел скрытые напряжение и тревогу.
Семье его тоже непросто приходится.
— Ты еще не ушел? — послышался с лестницы женский голос. Снова скрипнули ступеньки. — Ты же опоз…
Голос оборвался на полуслове. До сих пор мне ни разу не приходилось видеть Черити в красном шелковом кимоно. Как и у Майкла, волосы ее были влажными после душа. Впрочем, даже так они оставались светлыми. Ноги у Черити красивые, в меру мускулистые, и мышцы ее играли, когда она начала спускаться по лестнице… впрочем, и остальные части ее тела, открытые взгляду, производили то же впечатление — сильные, крепкие, здоровые. На руках она держала спящего ребенка — младшего в выводке, моего тезку. Голова его покоилась у нее на плече, щеки раскраснелись, как это бывает у маленьких детей во сне.
Голубые глаза ее потрясенно расширились, и она застыла, глядя на Молли. Черити приоткрыла рот, словно собираясь что-то сказать, и тут взгляд ее упал на меня. Потрясение сменилось узнаванием, а оно, в свою очередь, смесью гнева, тревоги и страха. Так и силясь вымолвить что-то, она плотнее запахнула на себе кимоно.
— Извините, я сейчас, — выдавила она наконец, исчезла и вернулась уже без маленького Гарри, зато в плотном махровом халате, обутая в пушистые шлепанцы. — Молли, — негромко произнесла она и спустилась к нам.
Дочь опустила взгляд.
— Мама…
— И чародей, — продолжила та, и губы ее сжались в жесткую линию. — Еще бы не он. — Она склонила голову набок, и лицо ее застыло. — Значит, ты была с ним, Молли?
Давление воздуха в помещении разом подскочило раза в четыре, а лицо Молли из розового сделаюсь пунцовым.
— А если и так? — заявила она звенящим от обиды голосом. — Тебя это не касается.
Я открыл было рот, собираясь заверить Черити, что не имею к этому ни малейшего отношения (хотя вряд ли это хоть как-то повлияло бы на характер разговора), но Майкл покосился на меня и покачал головой. Я послушно закрыл рот и принялся ждать продолжения.
— Ошибаешься, — возразила Черити, всем своим видом прямо-таки излучая непреклонность. — Ты моя дочь, а я твоя мать. Это очень даже меня касается.
— Но это моя жизнь, — настаиваю Молли.
— Которую ты пускаешь под откос по расхлябанности и глупости.
— Ну вот, понеслось, — вздохнула Молли. — Хлебом не корми, дай на мозги накапать…
— Не смейте разговаривать со мной таким тоном, мисс!
— «Мисс»! — эхом откликнулась Молли, тщательно воспроизводя интонацию матери; теперь она стояла, уперев руки в бока. — И что тебе не нравится? То, что я по глупости надеюсь, что тебе и впрямь хочется поговорить со мной, а не учить каждому шагу?
— Не вижу в этом ничего странного, если ты не соображаешь, что делаешь. Ты только посмотри на себя! У тебя вид как… как… как у дикаря!
Я даже не успел нажать на тормоз: мой язык среагировал сам по себе.
— Ну да, вот именно — как у дикаря. Как у знаменитого племени каокианских готов.
Майкл зажмурился.
Взгляд, которым одарила меня Черити, мог бы выбить дух из мелких зверушек, а уж комнатные растения в горшках и просто обратил бы в пепел.
— Прошу прощения, мистер Дрезден, — произнесла она, подчеркнуто выговаривая слова. — Я не помню, чтобы спрашивала вашего мнения.
— Извините, — как можно более обаятельно улыбнулся я. — Не обращайте внимания. Это я так, размышлял вслух.
Молли тоже испепелила меня взглядом; впрочем, ее взгляд был так себе, бледное подобие материнского.
— Обойдусь и без вашей помощи!
Черити стремительно обернулась обратно к дочери.
— Будь добра, пока ты находишься в этом доме, не смей разговаривать со взрослыми в таком тоне!
— Да без проблем! — огрызнулась Молли, крутанулась на каблуках и распахнула дверь.
Майкл протянул руку и без видимого усилия с грохотом захлопнул ее обратно.
В доме Карпентеров воцарилась внезапная тишина. Молли и Черити потрясенно уставились на Майкла.
Майкл сделал глубокий вдох.
— Милые дамы, — произнес он. — Я по мере возможности стараюсь не встревать в ваши дискуссии. Однако не похоже, чтобы ваша нынешняя беседа разрешила накопившиеся между вами разногласия. — Он посмотрел на одну, на другую, и голос его, прежде мягкий, сделался тверже скальной породы. — Полагаю, эта моя поездка не займет много времени, — продолжал он, — однако никогда не знаешь, что уготовано нам свыше. Или сколько нам еще отмерено. В этом доме хватало огорчений. Разлад причиняет боль всем. Так вот, изыщите возможность уладить свои проблемы до моего возвращения.