Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Я почесан щеку и понял, что страдаю от голода, жажды и усталости, а еще не воспользовался должным образом ванной. И что самое обидное, шансов исправить это в ближайшее время у меня никаких, потому что я не имею права расслабиться.
— О'кей, — сказал я. — Будем умнее. Переведите дух пока. — Я наклонился и разрушил круг, сдвинув рукой тонкую полоску песка и высвободив тем самым накопленную энергию заклятия. По крайней мере один раз я это уже проделал — во второй раз все должно получиться легче.
Я сделал попытку встать, но ноги прикинулись шлангами и отказались слушаться. Я поморщился и повернулся к Роулинзу.
— Не поможете мне?
Он поставил свечу на стол и помог мне встать. Пару секунд я угрожающе пошатывался, но все же смог дотащиться до ванной и обратно.
— Вы в порядке? — спросил Роулинз.
— Вполне. Передайте Мёрфи, пусть держит ухо востро.
Роулинз кивнул.
— Мы будем внизу. — Он помолчал немного. — Надеюсь, все случится скоро. Там что-то вроде конкурса костюмов.
— Противно?
— Много всякой глупости, а кое-что вообще не стоило бы надевать.
— Вызовите полицию моды, — предложил я.
Роулинз мрачно кивнул.
— Это уже за гранью.
— Сделайте милость, — попросил я его. — Выведите Мыша прогуляться, а? — Я выудил из заднего кармана штанов несколько купюр и протянул ему. — И будьте добры, купите ему пару хот-догов, что ли?
— Легко, — кивнул Роулинз. — Люблю собак.
Мыш еще раз стукнул хвостом о стену.
— Только начос ему не давайте, ладно? А то у меня здесь противогаза нет.
Роулинз кивнул еще раз.
— Идет.
— И смотрите в оба, — напомнил я. — Передайте Мёрфи, я через пару минут снова задействую свои штуки.
Роулинз хмыкнул и вышел с Мышом.
Я захватил с собой в рюкзаке пакетик сухофруктов, немного копченого мяса и шоколад. Теперь я достал их из рюкзака и принялся запихивать в рот все разом, расхаживая взад-вперед по номеру, чтобы размять ноги. Постоянная готовность к нападению напрягает не только нервы. Голову как будто обмотали слоем ваты, да и прочие ощущения как-то странно исказились: углы казались более острыми, кривые — более изогнутыми, из-за чего нормальный гостиничный номер производил впечатление наброска к картине Эшера. И поделать с этим я ничего не мог. Основные усилия при занятии магией приходятся на мозг, так что продолжительное поддерживание заклятия часто сопровождается не очень приятными побочными эффектами.
Я торопливо дожевал еду, как следует запил ее на случай, если мне придется проторчать здесь еще несколько часов, и, вернувшись в круг, приготовился его замкнуть.
И тут зазвонил телефон.
— Дежа-вю, — буркнул я сам себе. Встал, скрипнув коленями, и подошел к телефону.
— Таксидермия Дрездена, — сказал я в трубку. — Вы несете, мы набиваем.
На мгновение в трубке воцарилась потрясенная тишина, потом молодой мужской голос произнес:
— Э… Это Гарри Дрезден?
Я узнал его — бойфренд Нельсон. Уши у меня, так сказать, мгновенно стали торчком.
— Он самый, — произнес я.
— Это…
— Я понял, кто это, — перебил я. — Откуда ты узнал, где я?
— Сандра, — ответил он. — Я ей на мобильник позвонил. Она сказала, что вы взяли номер.
— Так-так. И зачем ты мне звонишь?
— Молли говорила… говорила, вы помогаете людям. — Он помолчал, переводя дыхание. — Кажется, мне нужна ваша помощь. Опять.
— Почему? — спросил я. Больше общих вопросов, подумал я, — не надо таких, что позволили бы ему ответить просто. — Что происходит?
— Прошлой ночью, во время нападения. Мне кажется, я кое-что видел.
Я вздохнул.
— Ну да, там всякое такое творилось, — согласился я. — Но если ты видел кое-что, парень, ты свидетель преступления. Тебе надо выбраться на белый свет и работать с копами. Они не очень любят тех, кто уклоняется, когда они хотят порасспрашивать об убийстве.
— Но мне кажется, кто-то… что-то меня преследует, — сказал Нельсон. Голос его неуверенно дрогнул. — Послушайте, они ведь всего-навсего копы. Ну, у них есть пистолеты… и все. Не уверен, что они мне помогут. Я надеялся, вы сможете.
— Почему? — повторил я. — Что ты такого увидел?
— Нет, — выдохнул он. — Не по телефону. Мне нужно с вами встретиться. Мне нужно, чтобы вы пообещали мне помочь. Тогда и расскажу.
Ага. Всю жизнь об этом только и мечтал.
— Послушай, парень…
Голос у Нельсона сделался вдруг совсем сдавленный от удушливого страха.
— О Боже! Я не могу здесь оставаться. Пожалуйста. Пожалуйста…
— Ладно, ладно, — произнес я как мог увереннее. Паренек явно боялся — до мозга костей, до безумия. Такой страх лишает возможности разумно мыслить. — Слушай меня внимательно. Держись с людьми — чем больше народа рядом, тем лучше. Ступай в церковь Святой Марии Всех Ангелов. Это освященная территория, там ты будешь в безопасности. Спроси отца Фортхилла. Такой почти лысый дядя в очках, с ярко-голубыми глазами. Расскажи ему все и передай, что я подъеду забрать тебя, как только смогу.
— Да-да, конечно, спасибо, — почти в истерике выпалил Нельсон. Послышался стук, и я услышал удаляющийся топот бегущих ног по асфальту. Он даже не повесил трубку на рычаг, с такой скоростью рванул с места.
Я прикусил губу. Парень явно угодил в переплет или по крайней мере искренне верил, что угодил. Если так, значит, он и вправду видел прошлой ночью что-то такое, из-за чего кому-то очень важно найти его и убить. С другой стороны, не исключено, что его чертовы свидетельства могли бы помочь мне разобраться в том, что же, черт подери, происходит. Все это меня, можно сказать, встревожило. Освященная территория — серьезное препятствие для тварей, которые намерены вломиться к вам под покровом ночи — или, в данном конкретном случае, крушить, кромсать и резать, — серьезное, но не неодолимое. Если парнем заинтересовались крутые сверхъестественные силы, как знать, может, они способны прорваться и в церковь.
Черт, но у меня-то какой выбор? Оставь я свой пост в гостиничном номере, и события вчерашней ночи покажутся по сравнению с новым нападением увеселительной прогулкой. Чего такого он мог увидеть, что могло бы послужить поводом убить его? И какого черта его преследуют? Я чувствовал себя так, словно блуждал в кромешной темноте в незнакомом доме. Я размазался слишком тонким слоем. Если мне не удастся найти новые куски мозаики и сложить их воедино — причем как можно быстрее! — погибнет еще больше людей.