Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Хорошо. Забери Анну с собой. Я тебе позвоню.
— Нет, — с неожиданной твердостью возразила Анна.
Я покосился на пылающий дом и нахмурился.
— Понятное дело, вы предпочли бы спокойно провести ночь дома, но…
— Я должна убедиться, что с остальными нашими все в порядке, — сказала она. — Что, если убийца решит нацелиться на кого-нибудь из них?
— Элейн, — повернулся я к той за поддержкой.
В ответ Элейн пожала плечами.
— Я на нее работаю, Гарри.
Я выругался про себя и покачал головой.
— Ладно. Соберите всех вместе и держите оборону. Позвоню утром.
Элейн кивнула.
— Идем, Мыш, — вздохнул я, взял его за поводок, и мы отправились домой — и к Маленькому Чикаго.
Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Вернувшись домой, Мыш проследовал прямиком к пластиковому тазу, служившему ему миской. Сосредоточенно, с голодной устремленностью доел он весь лежавший в ней сухой корм до последней крошки, выпил всю воду из стоявшей рядом плошки, а потом плюхнулся на свое любимое место у камина, даже не покружившись на месте, как он обычно это делает. Заснул он практически мгновенно.
Я пригнулся потрепать его по загривку и на всякий случай пощупал ему нос. Нос был холодный и влажный — все как положено. Хвост его слабо дернулся при моем прикосновении, но глаз он не открыл — слишком устал. Не знаю, чего такого особенного вложил он в свой лай, что смог разбудить весь дом, но это явно совершенно лишило его сил. Я снял ветровку и укрыл его — пусть спит.
Потом еще раз позвонил Томасу домой, но попал только на автоответчик. Поэтому я накинул на плечи свой тяжелый фланелевый халат — он теплый, а в моей подвальной лаборатории изрядно холодно, — сдвинул ковер, прикрывавший люк в полу, и спустился по стремянке вниз, по дороге воспламенив заклинанием свечи.
В моей лаборатории всегда было немного тесно, но с тех пор, как я взялся за обучение Молли, в ней и вовсе не пройти. Лаборатория представляет собой прямоугольную бетонную коробку. Три стены заняты дешевыми проволочными стеллажами, сплошь уставленными книгами и емкостями с необходимыми мне для работы материалами (ну, например, герметичный свинцовый контейнер, в котором хранятся полторы унции обедненного урана), а также прочими полезными в моем ремесле причиндалами. В число последних входят, скажем, пожелтелый от времени человеческий череп, лежащий на полке в окружении нескольких любовных романов в бумажной обложке, или имеющее ценность, скорее, для коллекционера собрание вампирских клыков — трофеев Стражей со всех Штатов, хотя большую часть добыли все-таки мы с Рамиресом.
В дальнем конце лаборатории, у свободной стены мне удалось-таки выкроить место для маленького стола и пары стульев. Здесь Молли выполняла большую часть своих заданий, вела дневник, упражнялась в расчетах заклинаний и держала книги, которые я давал ей на прочтение. Мы с ней как раз приступили к курсу изготовления бальзамов и зелий, так что в описываемый момент большую часть поверхности стола занимали ступки, колбы и горелки. Пожалуй — это и к лучшему: по крайней мере, они заслоняли пятна, оставшиеся от первого ее неудачного опыта по этому предмету. Рядом со столом поблескивал вмурованный в бетонный пол серебряный круг, который я использовал для призывания всякой нечисти.
Раньше главным моим рабочим местом служил большой стол в центре помещения. Только не сейчас. Сейчас всю его поверхность занял Маленький Чикаго.
Именно так я назвал уменьшенную модель Чикаго — по крайней мере, центральной его части в радиусе четырех миль от Бёнем-Харбор. Каждая улица, каждый дом были представлены здесь в упрощенном, уменьшенном виде. Я изготовил их из олова, но каждый элемент содержал крошечную частицу оригинала — коры с деревьев, крошки асфальта с дорожного покрытия, осколки кирпича (мне долгое время приходилось ходить с молотком в кармане). Модель открывала мне новые, весьма любопытные пути использования магии, и с ее помощью я мог теперь узнать о Сером Плаще гораздо больше, чем всего год назад.
Ну… или все могло рвануть к чертовой матери. Тут уж или одно, или второе.
Чародей я все-таки очень еще молодой, а Маленький Чикаго — безумно сложная игрушка, в которой циркулирует чертова уйма магической энергии. Мне приходилось из кожи вон лезть, совершенствуя модель с тем, чтобы она соответствовала постоянно меняющемуся городу. В противном случае модель могла выйти из строя, причем, вполне возможно, очень впечатляющим образом. Действительно, неконтролируемое высвобождение такого количества энергии в замкнутом пространстве лаборатории превратило бы меня в хорошо прожаренный стейк.
Короче, Маленький Чикаго — сложный и дорогой инструмент, и я ни за что бы не взялся за его изготовление, не будь у меня квалифицированного консультанта.
Я достал из кармана спичечный коробок, поставил его на край стола и повернулся к черепу.
— Поднимайся, Боб, — сказал я. — Дело есть.
Череп на полке пошевелился, и в пустых глазницах его загорелись крошечные огоньки. Послышался звук, напоминающий человеческий зевок, и череп повернулся в мою сторону.
— Что стряслось, босс?
— Новый злодей, и действует чертовски грамотно.
— Он что, перешел на метрическую систему? — удивился Боб. — Наш, американский злодей должен действовать не граммотно, а унциево!
— Что-то настроение у тебя игривое.
— Я просто возбужден. Ведь я сейчас повидаюсь с пышечкой, правда?
Я бросил на череп строгий, очень строгий взгляд.
— Она не пышка. И не пончик. И не ром-баба. И вообще, не баба. Она моя ученица.
— Как ни назови, — возразил Боб. — Но ведь я ее сейчас увижу, да?
— Нет, — отрезал я.
— Ох, — сказал Боб, вложив в это междометие всю обиду и разочарование шестилетнего ребенка, которого только что отправили спать из-за праздничного стола. — Почему нет?
— Потому что она все еще не научилась мудро распоряжаться своей силой, — ответил я.
— Так я ей помогу! — обрадовался Боб. — Уж с моей-то помощью она столько всего сможет!
— Вот именно, — кивнул я. — Запомни, ты под колпаком, пока я не скажу иначе. Не привлекай к себе внимания. Не смей открывать ей того, кто ты на самом деле. При Молли ты просто неодушевленная игрушка — вплоть до дальнейшего моего распоряжения.