Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Продолжает ломать дрова, господин. Я могу оставить его в живых, а могу устранить — как вы пожелаете, — Серый Плащ набрал в грудь воздуха, словно решаясь. — Он вовлек в это дело чародея. Похоже, между ними существует нечто вроде вендетты.
Маленькая туманная фигура издала шипящий звук.
— Болван. Смерть Дрездена дает нам слишком мало, чтобы из-за нее ставить под угрозу всю операцию.
— Он не советовался со мной по этому поводу, господин, — произнес Серый Плащ, склонив голову еще ниже. — Иначе я смог бы отговорить его.
— И что случилось?
— Я попытался устранить его вместе с последними отбракованными.
— Дрезден вмешался?
— Да.
Коул снова зашипел.
— Это меняет дело. Какие меры предосторожности ты принял?
— Во плоти он меня не преследовал, господин — в этом я совершенно уверен.
Коул поднял крошечную руку, призывая его к молчанию — что-то напряженное увиделось мне в этом жесте, что-то болезненное. А потом его капюшон начал поворачиваться.
Взгляд туманной фигурки встретился с моим, и я ощутил физический удар, словно кто-то врезал мне кулаком по грудной клетке.
— Он здесь! — зарычал Коул.
Туманная фигурка повернулась ко мне и подняла обе руки.
Странная, холодная сила надавила на меня и оттолкнула назад на несколько футов прежде, чем я успел собраться с силами и удержаться на месте. Остановился я только в нескольких футах от Серого Плаща и Коула.
Коул стиснул похожие на клешни кулаки.
— Дерзкий щенок. Я порву твой разум в клочья.
Я оскалил зубы в ухмылке и шире расставил нематериальные ноги.
— Валяй, Дарт Вейдер в халате.
Коул злобно завизжал, а потом выкрикнул слово, от которого голова моя загудела как котел, а призрачные стены убежища Серого Плаща содрогнулись. Как ни пытался я противостоять его заклятию, оно ударило в меня с силой товарного состава. С таким же успехом я мог бы, скажем, силиться остановить океанский прилив. Я отлетел куда-то назад и в сторону.
В самое последнее мгновение я успел, собрав остаток сил, сосредоточиться на Сером Плаще и сложить заклинание, позволявшее мне разглядеть его лицо. И мне это удалось: на какую-то долю секунды я увидел лицо мужчины лет тридцати пяти, худощавое, вытянутое, с волчьим выражением в глазах.
А потом меня захлестнула лавина алой боли, словно кто-то вцепился в мою голову с двух сторон и рвет ее на части.
Потом все померкло.
Глава ШЕСТНАДЦАТАЯ
Я очнулся от того, что кто-то тряс меня за плечо, а кто-то другой прижимал затылком к бензопиле.
— Гарри, — услышал я голос Молли. Она говорила через какой-то репродуктор, прижатый раструбом к моему виску; по другой стороне головы кто-то методично колотил молотком. — Эй, босс, вы меня слышите?
— Уу, — сказал я.
— Что случилось?
— Уу, — повторил я более раздраженно, словно злясь на ее недогадливость.
Молли в отчаянии вздохнула.
— Вас не надо отвезти в больницу?
— Нет, — прохрипел я. — Аспирин. Воды. И не ори.
— Я ведь почти шепотом, — обиделась она и встала. Ее армейские бутсы грохотали по полу не хуже Годзилловых шагов.
— Боб, — просипел я, стоило ей скрыться в люке. — Что случилось?
— Не знаю точно, — отозвался Боб, приглушив голос. — То ли они стерлись, то ли она использует какую-то новую косметику для рук. Ну, когда она накалывала эти свои татуировки, у нее еще сохранялся детский жирок, так что рано или поздно они не могли не измениться, но…
— Да не с ней! — прорычал я, пестуя в раскалывавшемся от боли мозгу картины изощренной мести. — Со мной.
— А-а… — спохватился Боб. — Модель словно что-то ударило, сильно. Вихрь энергии. Бабах. Твою ментальную камеру сгорания прямо изнутри вспышкой осветило.
— Очень плохо?
— Трудно сказать. Сколько я пальцев показываю?
Я вздохнул.
— Очень ли плохо все с Маленьким Чикаго, Боб?
— А-а. Выражайся поточнее, ладно, Гарри? Могло быть и хуже. Неделя ремонта, это максимум.
Я застонал.
— Все слишком громко и ярко, — я попробовал пошевелить руками-ногами. Это причиняло боль — странную такую, тягучую, но все же они меня слушались. — Так что же, все-таки, случилось?
— Повезло тебе, вот что. Что-то такое, на что ты там напоролся, отвесило тебе хорошую плюху психической энергии. Впрочем, физически ей пришлось преодолевать сначала закоулки модели, а потом твой порог. И то, и другое ослабило энергию удара, иначе…
— Иначе что? — поинтересовался я?
— Иначе ты бы не маялся этой головной болью, — сказал Боб, и огоньки в глазницах черепа мигнули и погасли.
По лестнице снова загрохотали Моллины бутсы. Она поставила на стол пару свежих свечей, сделала глубокий вдох, зажмурилась и очень старательно произнесла заклинание, каким я обычно пользуюсь, воспламеняя их.
Свет почти материальными лучами вонзился мне в мозг. Больно было — хоть волком вой. Я дернулся и прикрыл лицо рукой.
— Ой, простите, — спохватилась она. — Я вас здесь, внизу, даже разглядеть не могла, вот и…
— В следующий раз просто ткни меня в глаз карандашом, — буркнул я, отойдя немного от потрясения.
— Простите, Гарри, — повторила она. — Аспирину дать?
Я молча протянул руку, и она сунула в нее пузырек с таблетками, а в другую — стакан холодной воды. Я откупорил пузырек зубами, вытряхнул в рот несколько таблеток и запил их водой. Потом, совершенно обессиленный этими действиями, вытянулся на полу и лежал так, жалея себя, пока болеутоляющее не начало действовать.
— Молли, — дошло до меня. — У нас что, разве урок сегодня?