Архивы оборотней
Шрифт:
Мы с мужем печально покивали. Несмотря на все старания Пусика, его внеслужебный бизнес и улучшение жилищного положения ненадолго скрепили его отношения с капризной супругой. Подозреваю, конечно, что он сам во многом виноват. Но лезть в его жизнь и выяснять причины очередного разлада с египетской кошкой, которая, по его словам, для него — весь мир и даже больше (хотя куда уж больше-то?), я не стала. Но тем не менее на сей раз вечные конфликты в их семье послужили толчком к довольно жарким событиям на всей Базе.
…А началось все с
Жалобы от сотрудников Базы и членов их семей у нас принимает секретарша шефа, Грызольда. Она терпеливо выслушала Анхесенпу через медальон-переводчик и помогла составить заявление. Кошка обвинила агента 013, что он плохой муж, неблагонадежный отец, тащит из семьи и что вся ее супружеская жизнь сплошное наказание.
Доверчивая троллиха, естественно, прониклась к ней сочувствием и из женской солидарности решила добиться справедливости. Но когда она пошла к шефу с заявлением от кошки, то, к ее удивлению, не нашла в нем ни на гран отклика.
Шеф был слишком занят реальными проблемами Базы, поэтому только махнул рукой:
— Пусть сами разбираются. Я в дела семейные лезть не стану!
И как ни пыталась Грызольда до него достучаться, гном ушел в себя и заткнул уши, не слушая секретаршу. Троллиха и так и эдак пыталась подсунуть ему нужную бумагу, потом махнула рукой и вышла к ожидающей ее Анхесенпе. Обоюдно пожаловавшись на оголтелый мужской шовинизм, они попили чаю (кошке Грызольда налила молока в блюдечко), еще раз пообсуждали все прошлые обиды и перемыли кости всему мужскому населению Базы, и в конце концов деятельную троллиху осенило:
— Нужно создать комитет по борьбе за наши права! Иначе кто же еще защитит женщин, если даже начальство отказывается. Только мы сами!
— Мур-мяу-а! — хмуро подтвердила Анхесенпа, расколотив блюдце в качестве демонстрации того, что обратного пути нет.
После чего эти двое объявили набор сторонниц. Конечно, как и следовало ожидать, все немногочисленное женское население чувствовало себя угнетенным. К движению солидарности присоединились все! Я, кстати, тоже, куда деваться. С женщинами, знаете ли, лучше дружить — я это по себе знаю.
Всю ночь мы писали транспаранты, чтобы на следующий день маршем пройти с ними по всей Базе, провозглашая феминистские лозунги, а потом остановиться на площади с торговыми киосками (там у нас обычно больше всего народу) и толкать пропагандистские речи. Все это казалось довольно увлекательным, поэтому я тоже с энтузиазмом стала готовиться и даже вывела на листе ватмана: «Требуем повышения зарплаты!» Лично меня эта надпись как-то особенно грела.
Алекс как всегда не возражал против моего очередного увлечения, но собственноручно нести транспарант почему-то отказался. Надувшись, я не стала писать второй плакат: «Как минимум на двести процентов!», хотя раньше собиралась. Ну и ладно, обойдусь
В назначенный час все женщины (и те, кто причислял себя к женскому полу) собрались в фойе. Было видно, что к написанию лозунгов они подошли с полной ответственностью. Каких только плакатов и требований здесь не было…
Хоббитки стояли с транспарантами: «Лишний кекс лишним не бывает — долой диету!», «Девяносто — шестьдесят — девяносто выбор наглых шовинистов!», «Мы тоже имеем право носить Кольца!».
Бородатые гномихи, которых на Базе по всем правилам быть не должно, выступали под эгидой: «Депиляция — это смерть мировой культуры!», «Скажи нет фирме „Жиллетт“!», «Гнома не околпачишь!».
Короткостриженые гоблинихи из лаборатории требовали: «Отдайте наше Сколково!»
Две русалки, тренерши по водному фитнесу, скандировали: «Бассейн — не туалет!»
И даже недавно прибывшая кикимора, находящаяся на испытательном сроке, уже выкрикивала во весь голос: «Одного Шурале мало!» Причем, судя по лозунгам дам из хоббитского квартала, им явно помогал с текстами кто-то типа Новодворской. Вокруг метались как оглашенные женщины всех видов, перекрикивая друг друга и вопя на все лады:
— В кабинете шефа должна править секретарша!
— Дети принадлежат котам, а Египет нам!
— Три выходных в неделю и тушь для ресниц за счет работодателя!
С последним, кстати, и я охотно согласилась, хотя и считала, что тушь надо подбирать индивидуально. Например, та смесь смолы, мазута и угольной пыли, которой красит ресницы Грызольда, вряд ли подойдет хоть кому-то еще на Базе. Разве что кроме техников, которые периодически замазывают этой дрянью протекающие трубы и говорят, что в общем-то неплохо держит.
Со всей этой революцией мы и пошли по коридорам в направлении торговой площади, поскольку в фойе у нас было запрещено устраивать митинги. Просто в фойе стоял телепорт, а это стратегический объект Базы. Разумеется, никто не хотел настолько уж злить шефа. У нас мирная демонстрация, по крайней мере пока…
— Мы за этой суетой чуть не забыли о главном, — с трудом пробилась ко мне в этой толпе могучая Грызольда. — Анхесенпе нужно найти пропавшую когтеточку. Милочка, может, ты поможешь расследовать это дело?
— Да тут и расследовать ничего не надо, — фыркнула я, перекидывая транспарант в другую руку. — Это хоббиты виноваты. Всем известно, кто тут у нас главные воришки на Базе.
В этот момент, как назло, рядом ошивался какой-то любопытствующий хоббит, услышав это, он скорчил плаксивую мину и убежал.
— Эй, постой, ты не так понял! — крикнула я ему вслед, пытаясь враньем сгладить ситуацию, но не вышло, его грязные пятки мелькнули в последний раз и пропали за поворотом.
Мне стало немного стыдно. Но тут мы как раз дошли до нашей «Болотной площади» и стали собирать из картонных коробок сцену для возмущенных речей, поэтому я про хоббита забыла, а зря…