Архивы Сквозной Сети. Том 1
Шрифт:
Две недели назад трафикер пересекся в аэропорту Брюсселя с главой семьи. На бегущей дорожке терминала стоял постаревший друг. Он держал в руке журнал, на обложке улыбалась девушка с Площади. Просьба в глазах читалась ясно. Позже, на старых "связных" кластерах трафикер нашел несколько "маркеров", уточнявших задачу.
Отказать не мог. Девчонку он знал с пеленок. До десяти лет она называла его дядей.
Те мальчишки, которые просвечивали его сканерами, являлись низшим звеном в информационной структуре Площади. Они знали своих руководителей и догадывались о кукловодах высшего уровня. Но они и понятия не имели о трех трайбах, что собирали информацию о происходящем на Площади.
Она
Тогда обратились к нему.
***
О трафик-трекерах ему рассказал Нетфер. Самоучка-первопроходец, имевший группу учеников и специфический бизнес на этом поприще.
Сидя на ступеньках киевской набережной, Нетфер взял камешек и бросил в воду. "Что ты видишь?" – "Круги на воде" – "Круги – это видимые следствия, камень – это скрытая причина. Следствия лежат на поверхности, но что послужило причиной, сказать трудно. Чтобы определить массу камня, трафикеры работают с кругами на воде" – "Насколько успешно?" – "Настолько, что могут понять мотив того, кто бросает камни".
Трафик-трекеры – люди, которые знают все. Они выяснили, кто убил Кеннеди, что на обратной стороне Луны и кто на самом деле придумал теорию заговоров. Они умеют читать круги на воде. Ясное дело, что истории про убийства старых президентов были интересны только домохозяйкам. А вот некоторые "истории", творящиеся в режиме реального времени, интересовали многих.
Широко распространенным стереотипом стало то, что жизнь "людей, которые знают все" в постоянной опасности. Все трафик-трекеры сидят под семью замками, охраняемые батальонами частных армий. Они невидимки, умело скрывающиеся от чужих глаз. Доля правды в этом была, но незначительная. Да, некоторые отшельники годами не покидали штаб-квартир корпораций, но они и до этого слыли гиками, месяцами не покидавшими подвалов. Параноики, прятавшиеся от невидимых врагов, либо были параноиками с рождения, либо стали такими из-за неконтролируемых ментальных практик и психотропных симуляторов. На самом деле, все сложнее и проще одновременно.
"Рассказывают, что когда Лютер прибил свои тезисы к дверям собора и вокруг них поднялась кутерьма, кто-то приписал на бумажке: "Я не могу так красиво говорить в защиту истины, как господин Лютер, но у меня тут десять тысяч вооруженных парней".
Не пойди эти и другие тысячи вооруженных людей за Лютером, не прикрой курфюст Фридрих богослова, Реформация не случилась бы. Девяносто пять тезисов остались бы памятником философской мысли. Можно познать всю истину мира, но если за тобой нет "десяти тысяч вооруженных людей”, то ничего не произойдет. Если информация не замкнута на "контур управления", она остается пустым звуком.
Поэтому от "контуров управления" Сайберглоба трафикеров держали подальше. Сложная система сдерживаний и противовесов скрипела, временами сбоила, но работала не один десяток лет. О ней знали все серьезные игроки сцены. Вот рамки, вот пределы, за которые можно сделать пару шагов, а вот здесь уже минное поле.
Система сложилась не сразу. Когда все начиналось, некоторые трафикеры попытались обрасти активами и прямыми выходами на "контуры управления”. Корпорации ответили "охотой за головами”. Они пытались взять под полный контроль "мозги", чтобы получить превосходство в корпоративных войнах. Убийства и похищения, камеры с мягкими стенами и простые тюрьмы. Трафикеры ответили чередой
Впрочем, во второй половине двадцать первого века громкие сенсации стали невозможны. Для их пресечения совсем не обязательно было кого-то убивать. Хватало грамотной информационной контратаки. Серьезные игроки всегда готовили подобные вещи загодя. Иногда удар наносился превентивно – любая попытка выйти на люди с чьим-то грязным бельем обрекалась на неудачу из-за подмоченной репутации правдолюба.
***
От Площади к правительственному кварталу вела одна улица. Ее баррикады отличались большей высотой, а концентрация повстанцев была значительно выше, чем в любом другом месте. Все из-за того, что в пятидесяти метрах от баррикад стоял кордон «Кондоров».
Это спецподразделение осталось последней лояльной к Хозяину силой. Армия в стране годилась разве что для парадов. Полиция, состоявшая из бывших крестьян, не лезла в политику. К тому же половина служивших в ней принадлежала к «угнетенному большинству», так что в случае серьезных волнений карта могла лечь и по-другому. Руководство «Кондоров» подбиралось Хозяином самолично. Подразделения формировались из бойцов, надежных во всех отношениях. Деньги им платили не только из казны, но и из специального фонда, который формировался членами партии власти.
Именно «Кондоры» стояли за жестким разгоном первой демонстрации и второй попыткой снести палаточный городок. Первый разгон был жесток. Некоторые перестарались, избивая в кровь людей, уже лежавших на земле. Так разгоняют тюремные бунты, а не мирные демонстрации. Чтобы убрать четыре сотни полусонных студентов с площади, хватило бы шлепков по мягким местам.
Второй раз досталось уже им. “Кондорам” дали команду не перебарщивать, но у повстанцев чесались руки. В дело шло все – и арматура, и старый-добрый «коктейль Молотова», и даже «желтая пыль», портившая суставы экзокостюмов. В той стычке счет раненым сравнялся, а пятеро «кондоров» попало в госпиталь с ожогами третьей степени.
Но оппозиционная пресса сделала из бойцов настоящих чудовищ, которые разве что детей не едят. На них выливались потоки грязи, правду мешали с ложью. В дело шли даже кадры разгонов демонстраций из сопредельных государств, где технологии усмирения и демократические институты, развивались дольше.
Нет, они не были ангелами. Да и что греха таить, на такой работе перегибы неизбежны, и всегда есть процент персон с деформированной психикой. Среди честных служак, которые «работают» в рамках устава, всегда найдутся те, кому лишний раз дать дубинкой по голове будет в радость. Впрочем, садисты встречаются даже среди учителей и врачей.
Но в черно-белом мире не бывает оттенков. Поэтому все они – или друзья, или враги. Третьего не дано. И вот они стоят по ту сторону линии фронта. Закованные в тяжелые экзокостюмы с усиленной моторикой, вооруженные дубинками, щитами и травматикой. Стоят здесь уже месяц. Им также холодно, как и повстанцам. Они тоже жгут дрова в железных бочках и расписывают стены домов лозунгами. Жратва в полевых кухнях не отличается разнообразием, да и к девкам ходить запрещают. Они тоже на взводе, и чем дальше, тем сильнее сжимается пружина.