Архонты. Дети тьмы
Шрифт:
Медленно обернувшись, темная эльфийка кинула брату тяжелый взгляд, но ничего не сказала. Тот, приходя в себя, тоже хранил молчание. Напряжение в этом коридоре можно было резать, настолько воздух стал плотным для учеников Адепта.
В том же молчании, двое темных эльфов отправились дальше. Сокровищница жрецов была все ближе, и в данный момент было не время и не место выяснять, что происходит.
Окованная сумеречной сталью дверь возникла перед двойняшками из ниоткуда. Резной узор привлекал внимание и вызывал неудержимое желание изучить его. Тонкие линии складывались в символы и общий рисунок. Лицо, наполовину закрытое маской, словно кричало,
–Мы на месте, – от долгого молчания, голос Скита звучал низко и хрипло.
–Осталось самое сложное, – не сдержала вздоха Брит и взяла брата за руку.
Сконцентрировав силу в ладонях, темные эльфы протянули в сторону двери руки, и тотчас с них сорвались черные нити. Они медленно, будто бы неохотно, окутывали узор, превращая вход в сокровищницу в темное нечто. Чем больше нитей срывалось с руки, тем хуже себя чувствовала Ибретта. Она не смотрела на Искандера, но понимала, что ему ненамного лучше дается магия теней.
С каждым мгновением концентрация силы становилась все больше, а двойняшки все сильнее грозились свалиться с истощением. Лишь тогда, когда Брит начала оседать, дверь исчезла, обнажая перед темными эльфами сокровища храма.
Бесчисленные ряды полок с аккуратно уложенными драгоценностями, целые постаменты под древние искусные доспехи, увешанные самыми разнообразными клинками стены – ничего из этого не было интересным для учеников Адепта. Лишь артефакт, что пел для темных эльфов свою собственную, неповторимую песню, и звал двойняшек. Будто бы предназначенный для них.
Каждый шаг в этом полном несколько безвкусной роскоши месте отдавался от металлов звонким эхом. Все эти сокровища не имели никакой ценности, просто существуя в этом месте. Все они были лишь пережитком старых времен, эпохи когда жрецы были могучей силой в Кар-Хиире.Ни один из артефактов не обладал магией, и не манил к себе. Но, чем ближе была реликвия самой Тьмы, тем громче звучал ее зов.
И вот, наконец, когда Брит и Скит дошли до самой глубокой части сокровищницы они увидели. Наручи, из тонкого и полупрозрачного минерала, словно сами источали аметистовое свечение. Тончайший ажурный узор из серебристого металла опоясывал их в нескольких местах. Редчайшие камни, бриллианты из самой Бездны расположились древним символом в основании артефактов.
–Вот они, – с придыханием произнес Скит, и, не сговариваясь, брат и сестра потянулись к реликвии, прежде чем успели подумать о том, почему артефакт так манил их…
Дейзарос II
Все, что знал мальчик – он никому не нужен. Только своему спасителю. У него не осталось ни семьи, ни друзей. Он попросил звать его Адепт, но Дей слышал, что другие взрослые эльфы зовут его Фэйден или господин Вэлоран. Отца Дейзароса тоже иногда звали, но мальчик никогда не знал чем он занимается. Возможно, он такой же как отец, поэтому и спас его?
Другие темные эльфы не любили его спасителя. Они шептались у него за спиной, а иногда и вовсе обвиняли его в каких-то странных делах. Но что плохого в том, что Адепт помогал детям? Дей оказался не единственным спасенным сиротой – кроме него в новом доме, некогда бывшим храмом, оказалось еще трое. Двойняшки, ни на шаг не отходящие друг от друга,
Адепт учил их. Он объяснял им, где они живут, что им нужно знать, и как им выжить в жестоком обществе Кар-Хиира. Он рассказал им о тирании Владык, о кланах, что потеряли свои силы или были истреблены. И с каждой историей про мертвый клан, Дейзарос ощущал растущую ненависть. Мальчик не знал, кто убил его близких, но знал, что Владыка ничего не сделал с этим. Учитель не раз говорил, что Владыке плевать на всех, кроме себя.
В тот день, когда Дейзарос понял, кого ненавидит, он еще не мог осознать, что учитель подвел чувства ребенка под собственные цели.
Держа в руках первородный артефакт Тьмы, Дей не до конца осознавал, что его испытание позади. Ощущение завершенности еще не пришло, словно задержавшись в руинах Катакомб.
Книга в руках не казалась чем-то особенным. Достаточно объемная и старая, ей легко было затеряться в любой из библиотек Кар-Хиира. Но ее запрятали там, где ни один темный эльф не пройдет, и это определенно сбивало с толку.
Как ни старался Дейзарос, магия Тома не хотела больше раскрываться. Словно, показав на что способен, артефакт заснул, и отказывался подчиняться. Не обладая собственной магией, темный эльф не мог каким-либо образом воздействовать на реликвию, а разрушение чар и вовсе оказалось в этом случае бесполезным.
Загадка, таившаяся в древней книге, манила, притягивала и не желала отпускать мысли Дея, но он ничего не мог поделать. Он мог лишь поддаться этому зову – и будто бы теряя контроль Дейзарос заглянул в книгу, втягиваясь в нее не только разумом, но и телом…
Зал Владык всегда отличался помпезностью и показной роскошью. Они должны были демонстрировать всем эльфам, что мирские блага для них ничто, пыль под собственными ногами. Но, выросший среди слуг клана, нынешний Владыка не мог не осуждать всего вот этого. Все эти интриги и козни, усыпанные золотом и прикрытые льстивой мишурой, исключительно действовали на нервы, и в то же время бездействие этих лизоблюдов только мешало менять жизнь в Кар-Хиире в нужную сторону.
– Мать Тьма, дай совет мне, – шептал Владыка, не слушая очередного бедного и несчастного просителя, чьи самоцветы на мантии так и слепили окружающих придворных.
Собственная тень повелителя темных эльфов всколыхнулась, но ни один из присутствующих этого даже не заметил.
– Кровь несет магию. Неси же свою тьму в Кар-Хиир – вкрадчивый шепот множества голосов мог оглушить, но не того, кого признала Бездна.
Не один раз он слышал лишь это. Вся суматоха с выборами нового Владык среди достойных стала лишь пережитком древней эпохи. Только придворные могли пытаться овладеть дарами тьмы, и ни одного действительно достойного попросту не допускали к шансу править Кар-Хииром. Сам Владыка лишь чудом смог занять свое законное место – и если бы не глава клана и его странная поддержка, на троне теней сейчас сидел бы очередной изнеженный аристократ, чья родословная, разумеется, тянулась к древним эльфам с поверхности, что признали Мать Тьму.