Архоны Звёзд
Шрифт:
И здесь, в этой часовне, в ее озаренном пламенем святилище увидела она впервые…
Нет. Не будет она опять вспоминать Дамиона.
Эйлия снова стала рассматривать резных ангелов и демонов на ширме алтаря. Они навели на мысль о древних меранских писаниях, где говорилось о войне Неба и Ада. Взяв со скамьи иллюстрированный молитвенник, Эйлия открыла первую его часть, Книгу Начал. Здесь с соответствующими гравюрами рассказывалось о войне крылатых ангелов в мантиях со страшными злыми духами, обладателями рогов, хвостов и прочих атрибутов зверя. Модриан-Валдур появился сперва как архангел в венце, потом как демон в облике человека, только с крыльями и хвостом дракона, и
Эйлия какое-то время смотрела на эту картину, потом перелистнула к Книге Бытия, где содержалось более детальное описание Пропасти, составленное Орендилом.
«И узрел я глазами своими царство вечной тьмы, — писал он, — где царили демоны омерзительной ипостаси, не зверя и не человека. И есть в месте том крепость могучих башен и стен, Цитадель Гибели, где обитает Великий Обманщик и все демоны его. И поставлена она на краю ямы пламени вечного. В ту Пропасть Погибели направляются проклятые, дабы вечно терпеть муки, изобретенные демонами для них».
На прилагаемой иллюстрации изображена была крепостная башня, поднимающаяся над зияющим провалом, откуда шел дым, а коронованный дракон в окружении бесчисленных уродливых демонов гнал испуганных людей прямо в бездну.
Эйлия отложила книгу. Это был всего лишь кошмар? Или Орендилу действительно было дано видение царства Валдура? Его описание Неба было очень похоже на описание Велессана Странника, хотя и менее детальное, а Велессаново видение планетных сфер оказалось на удивление точным. И Погибель тогда тоже реальна — не воображаемое место вечного проклятия, а определенное место в материальном мире, которое сумел увидеть Орендил? А если так, где оно может быть? В одном предании черная звезда в созвездии Валдура стала порталом ада, но это может быть просто фантазия. Однако сцена, описанная Орендилом, могла иметь место в реальном мире в пределах Энтара — Звездной Империи Валдура. Быть может, пророк увидел далекое прошлое прежнего столичного мира империи — Омбара, планеты возле красной звезды Утара? Как говорил Мандрагор, одна сторона этого мира всегда повернута прочь от солнца. Место «вечной тьмы». Демоны-чародеи могли воспользоваться превращением или иллюзией, чтобы явиться отвратительными чудовищами, а уж чародеями архоны были несравненными.
Она пролистала истрепанные загнутые страницы и остановилась на одной иллюстрации: женщина, сражающаяся с коронованным драконом. Иллюстратор этого тома почему-то решил включить в каноническую Книгу Судьбы апокрифический образ. Эйлия в смятении уставилась на страницу. Иконография была традиционной: Трина Лиа в короне из звезд стояла на перевернутом полумесяце, потрясая Камнем Звезд, а дракон вставал на дыбы, расправив крылья, изрыгая пламя из пасти. И Аурон, и старая Ана говорили, что будущее переменчиво, что ничто не определено необратимо — и все же вот оно перед ней, неизбежное. Ни один ангел-воин не придет воевать с врагом. Битва эта в прошлом, и никогда не повторится. Ей теперь выпало взять на себя роль бойца, а не ждать, чтобы ее спасли другие.
Эйлия сглотнула, и пересохшее горло отозвалось болью. Волнами накатывали холод и жар. Она отложила книгу и прижалась лбом к стоящей впереди скамье, в обмороке от изнеможения, а сидящие вокруг решили, что она молится. С потерей сознания пропала иллюзия внешности: кто заглянул бы сейчас под капюшон, увидел бы молодое лицо. Но она спала, не чувствуя опасности. Во сне — или все же наяву? — она видела эту же часовню в давние-давние дни, с коленопреклоненными монахами и рыцарями на скамьях. Среди них был молодой мужчина ангельской красоты с серьезным лицом, с рыжевато-золотыми волосами до плеч и чудесными глазами почти того же цвета. Рыцарем и принцем был он тогда, освобожденный от кошмаров прежнего своего детства для жизни в чести и гордости на почетной службе, еще не тронутый тенями своего темного будущего.
Нет, это уже слишком, и она, не выдержав, вскрикнула от душевной муки.
Чьи-то руки трясли ее, пытались разбудить, и это было в горячечном сне, из которого не удавалось вырваться.
Ее подняли, ощутила она смутно, понесли, долго шли в темноте. Кто-то застонал где-то вдали, потом ближе, потом она поняла, что это ее голос. И издалека, непонятно откуда, донесся еще голос, будто знакомый, хотя трудно было сопоставить его с лицом:
— Это она, она. Эйлия! Наконец мы ее нашли.
Город как-то странно затих и замер с наступлением вечера. Люди, добыв, чего хотели, на рыночной площади и в магазинах, не задерживались на улице, а спешили домой. Днем трудно было сказать, сколько горожан покинули свои дома, но вечером убыль населения Раймара становилась очевидной. Когда-то весь город был озарен теплым желтым светом ламп из каждого окна, но сейчас было видно много темных прямоугольников — не меньше трети народу уехало. И вскоре за ними последуют еще, если не придет хороших вестей. Весь Раймар будто сжался в ожидании смертельного удара.
Джеймон Моряк выглядывал из открытой двери заброшенного дома, который заняли он и его родственники. Сегодня он ходил в гавань узнать новости от команд торговых судов. Сейчас в Зимбуре сражались за власть две соперничающих силы: человек, который называл себя новым богом-царем, и его противник, что-то вроде пророка из пустыни по имени Заим, который почитал какую-то богиню. В Зимбуру направили послов к обеим сторонам, но никто не знал, приняла ли их хоть одна. Неизвестно было, удовлетворятся оба тирана дракой между собой или кто-нибудь из них в борьбе с соперником позовет в союзники западные страны. Тогда может быть мир. Но голоса моряков звучали неуверенно, в глазах проглядывал страх. Некоторые корабли подвергались в море нападению, их грабили и жгли. Кто бы ни командовал сейчас Армадой, Содружества он не боялся.
Джеймон повернулся и вошел в дом, раздумывая, делиться ли услышанным с родственниками. Такое чувство, что он судьбой обречен всегда приносить печальные известия: несколько лет назад именно он посоветовал им покинуть Большой остров и искать на континенте убежища от флота Халазара. Он решил сейчас ничего не говорить, вообще не поднимая эту тему. Сестра его, Джемма, была на кухне и замачивала в тазу какую-то тряпку. Джеймон встал рядом с ней.
— Все еще не очнулась? — спросил он.
Джемма покачала головой.
Расправляя тряпку, она пошла в комнату больной, и Джеймон за нею. Тетя сидела рядом с постелью, не отрывая глаз от лежащей. На миг Джемма и Джеймон остановились, глядя на лежащую без сознания девушку. Ее глаза были крепко зажмурены, вокруг них лежала тень, лицо приобрело восковую бледность. Время от времени больная беспокойно шевелилась, дергая руками по одеялу, но не просыпалась.
Джемма села рядом с Неллой и подала ей тряпку.
— Вот так, Эйлия, доченька, — сказала вполголоса Нелла, кладя мокрую ткань девушке на лоб. — Так прохладнее немножко будет.