Аристо без смерти
Шрифт:
Хренов одобрительно кивнул, и счастливый студент оставив подношение пошёл к отстрелявшимся.
Следующей подошла та худенькая тихоня, что работает на охранку. В руках покрытый белесым лишайником пласт мха.
— Вот. Его вытяжка успокаивает, уменьшает голод, помогает при магическом истощении… И он высоко ценится.
— Всё правильно, молодец.
Девушка наклонилась чтоб оставить добычу, но здоровенная рука её остановила.
— Нет. Он до завтра стухнет, а мне некогда возиться.
Щёки девушки покрылись румянцем, она выдохнула быстрое «Спасибо» и убежала в сторонку, неся в руках сокровище.
Последней предо мной была сама Лесникова, до сих пор не удостоившая несостоявшегося любовника даже взглядом. В руках она держала нечто похожее на древесный гриб.
— Вот. Древесник. Если перемолоть в порошок долго хранится. Восстанавливает силы, усиливает магию. Тоже ценится.
— Да, ценная добыча. Но ты сломала гриб у самого ствола, и теперь он снова отрастёт только через несколько лет. Брать всегда нужно только половину, тогда он отрастает за один сезон.
Лесникова смерила наставника презрительным взглядом и молча отошла.
Моя очередь. Я протянул гриб.
— Вот… — слова кончились. Я как-то совсем забыл, что находку нужно ещё и обосновать.
— Отлично! — Хренов просиял, выхватил гриб из рук и быстро спрятал в плечевую сумку. Воспользовавшись моментом я быстро ушёл к «отстрелявшимся».
— Наставник, все вернулись, может закончим пораньше.
Наполненный надеждой голос незнакомого студента тут же поддержал одобрительный гул.
— А?.. — оказалось Хренов снова задремал. — Ладно. Только расходитесь малыми группами, не привлекая внимания. Мне ещё ваши трофеи сортировать.
Итак, первое занятие прошло относительно успешно, если не считать изорванного мундира.
— Донни, что у нас дальше?
— А на сегодня всё! — радостно заулыбался рыжий. — До отбоя можно заниматься своими делами.
— И чем здесь обычно занимаются?, — я вспомнил свою легенду, изобразил пустой взгляд и тут же поправился. — Я уже и забыл чем можно заниматься в этом мире, сам понимаешь…
— А, сегодня понедельник, ты обычно навещаешь сестру в приюте, но туда пускают только вечером.
Несмотря на мой посттравматический вид, рыжий ничуть не смутился и держался так же весело, похоже он не привык долго о чём то переживать. Обычно это полезная черта, но моим планам может помешать. Значит нужно его чем-то занять, пока лояльность не испарилась.
— Значит вечером навещу сестрёнку. А до того… Напомни, где здесь обычно тренируются.
— Ты про зал культивации? Так это для байстрюков место. Аристо туда не ходят…
Интересно. Я догадывался о местном разделении на группировки ещё в столовой, но теперь картина окончательно сложилась. Аристо судя по всему богатые детки. Или благородные, обычно это одно и то же. Их мало, но у них привилегии, а в случае чего наверняка вступятся родители.
Есть байстрюки, из семей победнее, которых ни во что
— Донни, я бы советовал тебе не называть наших новых друзей «байстрюками». Что-то подсказывает, им это слово не понравится. Я иду в зал культивации, ты со мной?
Разумеется Донни пошёл со мной, очень кстати, дороги я всё равно не знал, хотя спуститься в подвал догадался бы и без подсказок спутника.
Тускло освещённый непонятными светильниками обшарпанный коридор, тяжёлая скрипучая дверь, стойкий запах пота — совсем как дома. Зал культивации до боли напоминал простую земную качалочку. Несколько самодельных турников, вдоль стены грубые скамейки, всюду гири, гантели, даже штанги, правда не сборные, а больше похожие на всё те же гантели, только с двуручным хватом. Довершали идиллическую картину два полуголых парня, один из которых обмотался кожаным ремешком, дурачившиеся в шуточной борьбе.
В дальнем углу качал бицуху крупный парень, окружённый подбадривающей толпой. Явный лидер, он то мне и нужен.
— День добрый, — я подошёл к местному вожаку и пристально смотрел в лицо ожидая ответа.
Вожак отложил гантели, встал и протянул руку:
— Виделись уже, утром в столовой. Я Александр, младший сын рода Боровых.
— Сталин, Дмитрий Сталин, — я пожал протянутую руку, мучительно соображая как правильно обозначить свой родовой статус. Про сестру я знаю, а вот других братьев внутренний Сталин не вспоминал, как и родителей. Так что может я не просто старший сын, но глава рода, или как тут у местных? Вот и пришлось представиться уклончиво.
К счастью, Боровой на приветствие не по традициям внимания не обратил, может не так это и важно. Жестами байстрюк разогнал толпу и сел на лавку, предложив мне устроиться рядом. Я в ответ тоже отправил Донни куда-то в сторону гирь, пусть подкачается, пока серьёзные люди разговаривают.
— Ты пришёл за помощью? — медленно начал Боровой. Голос неуверенный, ему самому очень не нравится то, что он хочет сейчас сказать. А раз сказанного не вернёшь, нужно действовать на опережение.
— За помощью? Я и сам неплохо справляюсь. Скорее вам нужна моя помощь, и из самых благородных стремлений я готов её предоставить.
Кабан, это прозвище для Борового возникло в голове само собой, скорее всего даже без помощи внутреннего Сталина. В каждой компании есть крепкий парень по прозвищу Кабан, а этот ещё и Боровой, тут, как говорится, и вариантов других нет. И сейчас Кабан крепко задумался, прежде чем выдать своё мнение.
— Ты поступил красиво. Мысленно все за тебя. Но это было… чересчур. Аристо не простят унижения, и буду мстить. Не только тебе, всем кто рядом с тобой. И нам тоже, если мы тебя поддержим.