Аристократ
Шрифт:
Да, была такая песня под гармошку. Бабушкина популярная песня.
Рядом располагался памятник основателям Киева.
– И были три брата: один по имени Кий, другой - Щек и третий - Хорив, а сестра их - Лыбедь, - сказал Денис, явно цитируя.
– Были, они, Владик, полянами.
– Кто это?
– я не мог вспомнить, что мы проходили по поводу полян.
– У меня что, в роду были поляне?
– Говорят, что они имели традиции, сыновья были нрава тихого и кроткого, имелись брачные обычаи. А другие племена жили яко звери.
– А Рюрик был викинг?
– Ага, но его сын был уже наполовину русским, а внук Святослав -
– Что они здесь искали?
– 'Так как были там просторы для охоты и прохлада' - проговорил Дэн и добавил:
– В том краю, где желтая крапива
И сухой плетень,
Приютились к вербам сиротливо
Избы деревень.
– Это кто написал?
– Есенин.
– Давай полностью.
И вот, стоя в центре Киева перед памятникам киевским братьям, (и сестре) Дэн прочитал мне этот стих. Как оказалось, стихотворение совсем не о природе:
Затерялась Русь в Мордве и Чуди,
Нипочем ей страх.
И идут по той дороге люди,
Люди в кандалах'.
Я всегда завидовал поэтам, тем более, хорошим - как они умеют совмещать несовместимое. Вроде про Русь. А вроде - про наказанное преступление - 'Все они убийцы или воры'.
А это:
Я одну мечту, скрывая, нежу,
Что я сердцем чист.
Но и я кого-нибудь зарежу
Под осенний свист.
Меня, конечно, резануло, что поэт и сам допускал мысль кого-то порезать (как бы показывая, что никто от этого не застрахован), подобно убийцам, про которых он рассказывал. Но стихотворение было, конечно, про раздольную волю русских, про бунтарство даже... доводящее до каторги. Про разбой, про воровство. Я сказал про это Дэну.
– А как, ты думал, совершаются революции?
– категорически согласился он.
– Человек может быть очень злым. Ты думаешь то, что произошло на этой площади несколько лет назад, отличается от стандартной революции, в которой обязательно есть убийства?
Конечно, Дэн прав. Он уточняет то, что я высказал и сам. Причем, само его положение такое, что он, как будто может судить человечество - справедливо или безжалостно, как захочет. Но, все же, меня царапнуло то, что он сказал: 'Человек может быть очень злым'. Злой ли я? Могу ли я убить? Мне казалось, я всегда стремился быть миролюбивым... но были в моей истории всякие моменты. Бывало, я ввязывался в драки просто так. И Дэн про это, конечно, знал. Но я всегда с ужасом относился к идее кого-то убить. И все же, факт в том, что Есенин глубже проник в человеческую природу и сам майдан, на котором я сейчас стоял, тоже свидетельствовал о глубине человеческого падения. Здесь были все эти события. Есенин говорит о том, что не хочешь, но согрешишь, никто не застрахован. Дэн говорил то же. Мне хотелось быть подальше от политики, но человеческая история не могла не затронуть мою душу. Да, все так и было. А было это страшно. Блин, это урок для меня, неожиданный.
– Не нравится мне это стихотворение, - подытожил
Дэн кивнул, согласившись закрыть тему. Я так понимал, на время. Ведь это 'ковыряние' в моей киевскости, в моей человечности - это было мне интересно. Как разгадывать загадку. Продолжим потом, может быть.
– Где ребята?
– вспомнил я про остальных.
– Они неподалеку, нас видят с разных точек. Ты кстати, знаешь, что тут наблюдение?
– Серьезно?
– я присвистнул.
У нас была назначена 'встреча со связным', но время ее значилось как неопределенное. Я знал, что она намечена - только и всего. Связной ждал нас в направлении от-Майдана-под-уклон, с полкилометра, в месте, где, на мой взгляд, ничего достойного, чтобы посмотреть не было. Как только мы вышли на улицу, Дэн заявил, что мы немедленно идем туда. И возражения не принимаются.
Похоже, решение назрело только что. Потому что было совсем неожиданными, очевидно, Дэн рассчитал все по секундам, в режиме конспирации.
Ничего кроме раритетных домов на улице, по которой мы шли, я не увидел. Мне были смешны названия 'Буття', 'Пузата хата'...
Связным оказалась девушка, точнее молодая женщина. У меня челюсть так и отпала, когда я увидел ее. Я разбирался в красоте, это точно.
Я кивнул в ее сторону: 'что, и она тоже?' я не мог поверить - роботесса? Или как правильно - фембот?
– 'И она тоже', - совершенно ледяным тоном заявила женщина. И улыбнулась. Неожиданно, я как будто растаял. Конечно, я ее оценил! Конечно, я подумал, почему у меня Дэн, а не она... и еще много чего подумал. Прям в один миг времени. А она продолжила: - Зовут меня Наташа Кузнецова. У меня совершенно нет времени. У меня всегда хвост.
Какой это у нее хвост, она что - русалка?
– Ей пришлось отрываться от наблюдения, - прокомментировал Дэн.
Елки-палки, как партизаны. Я глянул на них: какая бы хорошая пара получилась. Подумал, какие у них могли бы быть дети. Это, конечно не возможно, но все же...
Из-за этого 'хвоста' - такая спешка.
– Я сейчас одна из немногих, кто отстаивает в городе активные действия против нынешней власти. Все, что я делаю - это ищу их врагов и договариваюсь с ними. Организовываю. Результаты приличные. Недовольных много.
– Вы ведете подрывную деятельность?
– Да, но это не самоцель. Передо мной поставили задачи по определению новых источников финансирования. Я продвигаю специальные проекты. Ты же, наверное, знаешь, что в советское время Украина была высокотехнологичной республикой... Мы хотим восстановить кое-какие производства. У меня есть конкурент, он работает на то, чтобы договориться с нынешним руководством и оставить все без изменений...
– Я извиняюсь, - мне не хотелось, чтобы это слышала Наташа, я попытался тихо спросить Дэна: 'что она рассказывает? зачем? Я ведь в этом ничем не разбираюсь!'
Мне с непривычки совершенно не хотелось вникать в эти сложные материи - у нас с Дэном было по умолчанию установлено, что он занимается всеми этими сложными вещами, от которых зависит существование Бит-корпорации. Но тут ситуация виделась еще глобальнее. А я... А что я? Как я участвую? Нет, ну конечно, я что-то взял на себя - что было интересно (например - некоторых роботов-трансформеров), но скажем прямо - это, скорее, баловство... Да и сейчас хотелось бы получить впечатления от путешествия! Оно должно быть красивым, ярким, запоминающимся! Где же это все?