Ария Маргариты
Шрифт:
Он по красной земле то бежит, то ползет, припадая к ней брюхом, Он прекрасен — мой Бог желтоглазых и мудрых созданий, Серебристая шерсть — и звезда, как серьга, в волчьем ухе (Мне так хочется лечь у огня и молчать рядом с Вами…).
А пока — рядом с Ним по снегам и осенним распадам, Но пока — рядом с Ним по таинственным горным пещерам, Льется кровь тех, кто слаб, но — чтоб выжить — так надо! Я и Волк… между нами — в Любовь бесконечная чистая Вера.
Если вдруг ухнет свет в непроглядную, вечную пропасть, Где инстинкты сплетаются кольцами бешеных змей, – Грянут – выстрел … и музыка пьяной команды LOS LOBOS, И Старый Волк — Древний Бог ~ приползет умирать В грязный город Ко мне.
Немного лирики, пусть
«Химический сон» — если кто не понял — о наркотиках, о девушке-наркоманке.
Я понимаю, что ребенок-наркоман — трагедия, но я ненавижу визгливых типов, которые кричат, что наркоманов надо изолировать от общества, надо расстреливать, надо сажать в тюрьму. Ясно и понятно, почему люди, особенно молодежь, подсаживается на наркотики. Разрушение личности в нашем обществе гарантируется разными способами. Исчезнут наркотики, но всегда будет огненная вода. Ее никто не отменит — она выгодна. Даже церковь торгует водкой.
«Выкликаю твое имя» – по глубокому убеждению прогрессивных медиков, любящие люди могут удержать умирающего человека в этой жизни, держа его за руку и постоянно называя его по имени. Этот прием будто бы не дает ему уйти по коридору к ослепительному, чистому свету (который успел увидеть «арийский» Герой Асфальта во второй серии своих похождений). Умирающий поворачивается на голос, и возвращается…
Второй куплет по тексту выдержан в кобейновском настроении. Я имею в виду Курта Кобейна, лидера группы НИРВАНА. Всмотритесь в его глаза на фотографии, сделанной незадолго до самоубийства. Взгляд из такой глубины тоски и отчаяния, что дух захватывает. На Арбате я встретила девушку, одетую в черные джинсы и в черную майку с портретом Кобейна, в глазах у нее была точно такая же беспредельная печаль, невыплаканные слезы по еще непрожитой жизни… Чем помочь? И надо ли помогать? Да и имею ли я право это делать?
Твой друг и учитель – Кобейн из НИРВАНЫ, Самоубийца, а может быть, жертва, Его лицо на твоей майке рваной С тобой несется навстречу ветру.
У твоего бой-френда есть кличка «Кобейн»… Ты мне сказала, что лучше бы сдохнуть, Чем биться в этой крысиной гонке, И спину гнуть за какие-то крохи, Когда вокруг жируют подонки.
У твоего бой-френда есть кличка «Кобейн»…
Ты мне сказала, что в Бога не веришь, А веришь лишь Курту, он все понял верно, Сам вышел в раскрытые звездные двери, Но должен вернуться назад непременно, Чтоб забрать всех в Нирвану, Всех как есть — без обмана…
В джинсах драных, Без копейки в карманах, Всех — грязных, чистых, Трезвых и пьяных… Курт вернется, чтоб взять всех в Нирвану!
У твоего бой-френда есть кличка «Кобейн»…
На эти стихи певица Ольга Дзусова написала музыку.. Когда такое случается, я буквально плачу от радости, ибо постоянное втискивание себя в рамки и скелеты всяких «рыб» может привести к серьезному умопомешательству. Но у музыкантов хард-роковой группы СС-20, к которой, кстати, Дубинин относился очень скептически, не было сил и средств, чтобы обеспечить нормальную раскрутку, победить непобедимый «неформат» при помощи питательных финансовых вливаний, и песня зависла. А вместе с ней и куртовская тема – «лучше сгореть молодым, чем коптить это небо», а я бы добавила: «и разлагаться при жизни».
«Арийцы» легко пропустили «Хим. Сон» через сито своего восприятия, ничего в этом сите не оставив, – все проскочило в дырочки, и Сергей произнес священные слова: «Придумай что-нибудь еще!», будто я — не живой человек с определенным запасом сил и энергии, а некий агрегат по производству сюжетов и укладыванию мостовых из рифм.
Не знаю, услышали ли боги у себя в штаб-квартире мою тихую, но выразительную ругань, но кто-то из них прислал мне на помощь НЕПРАВИЛЬНОГО АНГЕЛА В ЛИЦЕ СЕРГЕЯ МАВРИНА (любой бывший музыкант совсем правильным ангелом стать не может, даже если ведет совсем праведный образ жизни).
Я думаю, этим сжалившимся надо мной богом был Один, повелитель рун, которые я то и дело бросала после полуночи, чтобы удостовериться в правильности взятого в текстах курса. Маврик экспроприировал текст, долго крутил его так и эдак, подкладывал под него брутальнейшие риффы. Результат превзошел все ожидания: один лишь инструментал, еще без инфернально-проникновенного вокала, ударил наотмашь, волчий вой хлестнул по нервам. Представилась долгая, беспробудная ночь, когда всем своим существом ощущаешь опасность, нависшую над близким тебе человеком. Когда в глубине коридора тихо плачут чьи-то тени, а ты боишься повернуться спиной к открытой двери, чтобы не оказаться в роли героя романа Стивена Кинга «Кладбище для домашних животных» — он сидит за столом, именно спиной к двери, пьет молоко. Дверь открывается, комната наполняется могильным запахом — запахом тления человеческого тела и умирающих цветов. Герой знает, что это явилась его горячо любимая жена, которую зарезал скальпелем малыш-сынок и которую герой (заранее зная результат) закопал на мистическом индейском кладбище. Все похороненные там через некоторое время выбирались на свет божий, но уже как маньяки и убийцы. По-английски последняя строчка романа читалась просто убийственно. Существо подходит к герою сзади и кладет испачканную глиной руку ему на плечо. «Darling, — It said». Эта фраза, переведенная на русский и отредактированная, теряла свою мрачную красоту.
До знакомства с отвергнутыми «арийцами» текстами для альбома «Химера» Маврик ни разу не писал музыку на готовые стихи. Наконец, круг творческого мученичества замкнулся. Сначала я впихивала свои мысли в брюхо «рыбы» териной песни, — впихнула, но не попала в «арийское» яблочко, — а теперь бывший «арийский» музыкант потел, укладывая свои музыкальные идеи в предложенный мною словесный футляр… Вдохновленный полученным результатом, Сергей решил назвать свой 3-й, тогда готовящийся к записи, альбом именно «Химический сон».
Но мои персональные приключения с этой винтовой лестницей спиралью (или «рыбой», как угодно) не закончились.
Сюжет №5
– Представляешь, лежит человек, — Холст сделал эффектную паузу, давая возможность представить человека, лежащего: а) на поле брани, как у Харриса в песне «The Trooper», б) в джакузи для поправки здоровья, в) под здоровым прессом, за какое-то мгновение превращающим огромный грузовик в образцовую лепешку. – Лежит, значит, человек в больничной палате, от него отходят всякие трубочки и проводочки… Он ничего не ощущает, он вроде бы все слышит, но двигаться не может, говорить не может. Короче, живой труп. Но мозг-то работает.