Арийка
Шрифт:
— Ну да, не замечал…
— Я тебе больше скажу: соседка твоя сейчас сидит, горюет, ее, видимо, парень бросил, а мужчина снизу, наоборот, что-то празднует… уже так напраздновался, что забыл повод для веселья. Но я же не изображаю из себя пьяницу в депрессии?
— А как ты вообще чувствуешь людей? — заинтересовался Ива.
— Ну вот как ты видишь, точнее, слышишь малейшие шорохи? Ты просто их слышишь и анализируешь, и я так же вот сижу и чувствую, что у тебя в голове полная каша. Я просто чувствую и понимаю, что,
— Какое окно? Почему его нельзя открывать?
— Потому что рыдающие особы, открывающие окна, имеют особенность из них падать. Учитывая, что этаж всего лишь третий, то убиться она, может, и не убьется, но покалечится — это точно.
Я прикрыла глаза, полностью находя образ соседки. Да что у них всех только о самоубийстве и мысли-то? Неужели они настолько бессильны против неприятностей? Я послала ей немного своей уравновешенности и добавила чуточку здорового пофигизма. Девушка тут же утерла слезы и, тяжело вздохнув, отправилась делать какие-то свои дела.
— Вот так лучше, — кивнула я.
— Я хотел спросить…
Видимо я слегка зацепила и Иву, ибо сумбур в его голове слегка упорядочился.
— Так спрашивай! — терпеть не могу, когда к вопросу подбираются из-за угла в жутких иносказаниях, ставя все кверху ногами. Куда проще спросить прямо и получить такой же прямой ответ, пусть даже он будет звучать как «Пошел нафиг!».
Впрочем, Ива, кажется, как раз сейчас и занимался этим самым подбиранием слов и подходом к интересующей его теме из-за угла.
— Тебе… не… ну то, что я самоубийца… — выговорил Ива.
— Нет, — коротко ответила я. Каков вопрос, таков и ответ!
— То есть тебе все равно?
— Ну почему все равно? Нет, конечно.
— А…
— Я же здесь, с тобой.
— Ну да…
Повисло молчание, а мне снова хотелось смеяться.
— Шелгэ, ты отлично понимаешь, что меня мучит! — воскликнул Ива.
— Да…
— И все равно молчишь?
— Это и был ответ на твой вопрос.
— На какой именно?
— Буду ли я с тобой. А что, есть еще какой-то? — заинтересовалась я.
Ива встрепенулся и посмотрел на меня как-то недоверчиво.
— Несмотря на то, что я натворил?
— А чем мне это должно мешать? — удивилась я. — Заразить меня этой жуткой идеей ты никак не заразишь, напугать не напугаешь, но зато я всегда успею вправить тебе мозги.
— Я не знаю, просто обычно стараются от таких, как я, держаться подальше.
— Поздно что-то менять, я уже подержалась поближе, — я философски пожала плечами.
— И хочешь продолжить?
— Я что-то не пойму, тебя это не устраивает?
— Нет, просто…
Он придвинулся ближе ко мне и поцеловал. Я обняла
— Я просто хочу спросить, ты меня любишь? — заглядывая в глаза, спросил Ива.
— Дурачок, ну, конечно, люблю, — ответила я, прежде чем он успел сказать что-либо еще, забралась к нему на колени и заткнула ему рот поцелуем.
Утром мы так и проснулись с ним на этом диване.
Я проходила мимо гостиной, взяв себе с кухни тарелку с вишней, и услышала взволнованный голос диктора из иллювизора:
— Срочный выпуск новостей, чрезвычайное происшествие в мире!
Мне стало интересно, и я подошла к двери, прижалась к косяку и стала внимать.
— Ненолен активировал все свои военные базы и начал наступление. Первым, кто попал под его обстрел, стала… Ария. Часть ее близлежащих к Ненолену поселений стерта с лица земли. Глава департамента обороны Олеа Ритус Кнатик заявил, что они этого ожидали. Вот что он сказал…
Я выпала в ступор и молча смотрела на экран. Картинка тем временем сменилась, и на экране появился пожилой аладар в военной форме:
— Мы предполагали военные действия со стороны Ненолена еще год назад, однако мы ожидали нападения на нашу страну, а не на соседнюю Арию. Мы подготовили оборону нашей страны, усилив и усовершенствовав ее, жителям Олеа опасаться нечего. Однако Неолен уже совершил нападение на Арию, по достоверным данным, готовится немедленно нападение на объединенную Ривию, а так же отложено на государства деценсейцев и на Свободную Торговую Зону.
Картинка снова сменилась, и появился диктор.
— Это был глава депобороны Олеа Ритус Кнатик. А сейчас с места событий наш специальный корреспондент Олен Натлер, — сказал диктор.
— Я нахожусь на линии фронта, которую проложили неноленцы. Севернее этого места уже нет ничего живого — лишь развалины некогда больших и процветающих городов. Арийцы спешно ставят оборону чуть южнее этого места, где, видимо, и начнутся настоящие военные действия, ибо бомбардировки неноленцев ни в коем случае военным действиями назвать нельзя. Погибло более миллиона мирных арийцев, стерто с земли более десятка городов и поселков, треть страны в руинах.
На экране появилась картинка, видимо, снятая с аэролета: разрушенные дома, воронки от бомб, поваленные деревья… Картинка сменилась, крупным планом показали небольшой дворик с до боли знакомыми лавочками — единственное, что осталось неизменным, и глубокую воронку на месте моего дома…
— Надо Шелгэ позвать — это же ее страна, — всполошился Ива.
Дзинь, хрясь, тарелка вылетела из моих рук. Танра, Лехо и Ива синхронно подскочили на месте и обернулись ко мне.
— Шелгэ…
Я выхватила пульт из рук Ивы и сделала громче. В иллювизоре снова появился диктор и передал слово главе депобороны.