Арийка
Шрифт:
— Ну почему ты не аладарка… — вздохнул Ива.
— Ты уж извини, но этот инфантилизм с ушами — ни за что! Была бы я аладаркой, я бы спряталась куда-нибудь и постаралась не мешать защищать страну. Ибо пользы от меня не было бы никакой вообще!
— Значит уши — это инфантилизм?
— А что еще? Пользы от них в бою?
— От твоего хвоста можно подумать пользы больше, — обиделся Ива.
— От хвоста? Конечно! Отвлечение, равновесие, коррекция траектории движении, лишняя конечность — и это только общепринятые. Есть еще куча дополнительных, в том числе и чисто эстетическая. Ты видел хоть раз бальные танцы арийцев. Вот то-то же! А еще кто во что горазд, так что
— Ну, уши тоже полезны, можно ориентироваться на слух, — неуверенно сказал Ива.
— Ага, толку-то с твоей ориентировки, если ты равно косяк по дороге сшибешь и столько шуму наделаешь, что сам запутаешься, что и где! Ладно, боги с ним, никакого значения это не имеет.
— Шелгэ, я за тебя боюсь, — честно признался Ива.
— И напрасно. Возможных исходов два: либо мы победим, либо я умру. Ты же сам сказал, что все объединятся, и мы победим. Так чего переживаешь?
— Но тебя ведь и в случае победы могут убить! — воскликнул Ива.
— Значит, смерть моя будет не напрасна, — кивнула я. — Можешь гордиться тем, что знал арийку, которая умерла не напрасно. Это высшая награда для арийца и вечный почет.
— На кой мне этот почет, мне ты нужна! — Ива положил руки мне на плечи сжал их. — Понимаешь ты это или нет?
— Понимаю, но я арийка. Смирись с этим. Родина в опасности, весь мир в опасности, и ты тоже в опасности. Я должна сражаться за мир, чтобы люди могли жить дальше, чтобы ты мог жить дальше! И я готова отдать за это свою жизнь! В мире, где идет война, она мне не нужна.
— Но как я буду жить без тебя!
— Хорошо, лучше, чем когда-либо. Это будет для меня самой лучшей наградой.
— А для меня проклятьем! Любимая, ну почему ты не можешь остаться? — Ива прижал меня к себе.
— Не могу, — коротко ответила я.
— Почему? — Ива посмотрел на меня внимательно, в его глазах блестели слезы.
— Ну, вот у меня в стране война, а ты плачешь! Это нормально? Ты рано меня хоронишь! — заверила его я.
— Я только нашел тебя, и ты уходишь, и не куда-то, а на войну. Причем именно ты, а не я, как, по идее, положено.
— Ты сам меня выбрал, я тебя не заставляла.
— Я знаю, но теперь уже все равно…
— Нет, — покачала я головой, влезла к нему на колени и поцеловала. — Не все равно.
— Что ж, война, так война, — вздохнул Ива. — Шелгэ, возвращайся. Обязательно возвращайся!
— Я вернусь, — пообещала я, грустно улыбнулась и быстро расстегнула все пуговицы на его рубашке…
Проснулась я рано. Помешкав пару секунд, я выскользнула из-под одеяла, отвела светлые волосы с лица, прощально поцеловала его и вышла из комнаты. Больше мешкать нельзя! Я быстро умылась, оделась и собралась было уже уйти, но меня остановили.
— Ты уверена, что так уж хочешь этого? — спросила Танра.
— Да, — уверенно сказала я, ни секунду не колеблясь.
— Но почему ты так рвешься на фронт, на смерть?
— Потому что жить здесь, зная, что там гибнет мой народ, я не могу. У меня больше ничего нет, кроме моей страны, и даже дом мой разрушен. У меня нет больше дома. Я должна исполнить свой долг и уйти.
— У тебя есть дом! — неожиданно воскликнула Танра. — Есть! И он здесь! И не смей думать иначе!
Я улыбнулась не вымученно и не грустно впервые с момента начала войны.
— Возвращайся домой после войны!
— Я вернусь, — обещала я, вышла за дверь и побежала вниз, не оглядываясь.
— Будь осторожна, и пусть тебя хранят все
В сборном пункте я встретила всю свою группу и студентов других курсов боевых специальностей, да и других аладаров пришло немало. Потом меня определили в группу психоделиков, которые подлежали особому распределению. Мучительно долгий перелет и война. Война! Война… Мы то наступали, то отступали, а в сердце все горел огонь, даже когда не было сил, огонь горел и зажигал других, и мы снова наступали и снова считали раненых и убитых. Кровь, боль, смерть. Смерть! Смерть… Мы отступаем, больше половины страны разгромлено, больше половины арийцев убито. Но армия не убывает, к нам прибывают аладары из Олеа, риварцы из всех, даже самых отдаленных стран объединенной Ривии, деценсейцы партизанят с тылу у врага, Торговый Союз заходит с моря и высаживается десантом с воздуха. Наконец, Ненолен дрогнул, и мы стали наступать. Наступать! Наступать… Вот мои любимые лавочки и воронка от дома. Мама, папа, надеюсь, вам все хорошо видно, и вы мной гордитесь. Надеюсь, вам там хорошо. Будьте спокойны, мы добьем Ненолен. И снова наступление — я уже не знаю, сколько их у меня было, не помню, сколько раз я была на волосок от гибели, сколько раз была в лазарете и сколько на мне шрамов, которые уже никогда не исчезнут, но их все равно неизмеримо меньше, чем шрамов на сердце. Сколько товарищей полегло, я не могу сосчитать. Меня хранят боги, как и завещала Танра. Надеюсь, до вас это не дошло, у Олеа крепкая оборона. Все территории отвоеваны, но Ненолен еще не разгромлен. Впереди еще много работы, а сил уже нет. Мама, папа, осталось еще немного, дайте сил, а воли предостаточно. Все! Ненолен повержен. Осталось совсем чуть-чуть, искоренить зло и заключить Мир. Мир, ради которого мы воевали и победили. Мама, папа, я за вас отомстила, победа. Победа! Победа… Пора возвращаться домой…
Аэролет быстро домчал мне до Вианасты. Я узнаю эти улицы, но как же они изменились! И их коснулась война… И так мало людей! Каблуки гулко стучат по пустым коридорам.
— Генерал Элива, рад приветствовать вас! — офицер у дверей вытянулся по струнке.
Я коротко поклонилась и вошла в кабинет, снова поклонилась, отдавая честь, и прошла в центр кабинета.
— Генерал Элива прибыла. Будут какие-то указания?
— Шелгэ, здравствуй, присаживайся, — смертельно усталый, но целеустремленный главнокомандующий указал мне на стул. Я села. — Да, дело для тебя есть. Насколько мне известно, ты намерена поселиться в Каласте.
— Так точно, — кивнула я.
— Тогда, я думаю, тебе несложно будет преподавать в Эмеденском университете, тем более что ты сама там училась.
— Да, училась, но что я могу там преподавать?
— Боевые искусства, — коротко ответил главнокомандующий, а теперь просто глава департамента обороны Олеа, но все же пояснил. — Твои знания и умения нуждаются в передаче. К тому же сейчас, после войны, появились толпы желающих обучиться военному ремеслу, а учить их некому: все, кто умел воевать, ушли на фронт, часть погибла. Так как ты на это смотришь?
Я всерьез задумалась.
— Хорошо, согласна, — кивнула я. Мирное время, мне нужно где-то работать. — Когда приступать?
— С начала учебного года, то есть через две недели.
Как и тогда, когда я впервые приехала сюда, в Олеа, и еще не знала, чем все это кончится.
— Хорошо.
— Полагаю, к тебе так же поступит предложение продолжить обучение в академии магии. Твои успехи в психоделии не остались незамеченными.
— Не думаю, что мне это помешает преподавать.