Арийский миф в современном мире
Шрифт:
Иными словами, подобно всем другим националистическим концепциям, построения Кандыбы грешат разительными противоречиями. Но, в отличие от рассмотренных выше материалов, они имеют важную особенность: Кандыба, как никто другой, откровенно выбалтывает сокровенную мечту ряда русских радикалов о мировом господстве. Вот почему для них нет ужаснее врагов, чем христианство и евреи, которые, по их мнению, являются единственными серьезными препятствиями к этой цели.
Впрочем, Кандыба отвергает не всякое христианство, и на словах он более всего озабочен не «сионистским заговором», а экспансией «ложного христианства», враждебного создаваемой им «Русской Религии». Происхождение «ложного христианства» он рисует следующим образом. Якобы когда-то один из отрядов русов, возглавляемый жрецом по имени Яхве, оказался в Восточном Средиземноморье. После своей смерти Яхве был обожествлен местными обитателями. Позднее «южнорусский жрец» Аврам, живший в Уре, провел религиозную реформу и создал иудаизм, религию «русалимов». Из контекста книги совершенно очевидно, что термин «русалимы» вводится автором для обозначения евреев. Действительно, ведь, по его словам, последние не только верили в бога Яхве, но именно их «белокурый царь» Давид захватил «Русскую Оселю», переименовав ее в Иерусалим, а на месте «храма Яви на Сиян-горе» возвел храм Яхве, дав горе название Сион (Кандыба 1997а: 46–47, 72, 163; Кандыба, Золин 1997а: 42–43, 50, 69, 153). Впрочем, автор утверждает, что такого народа, как евреи, вообще никогда не было, а были «араратские русы», расселившиеся на землях «палестинских русов» и забывшие о своем родстве (Кандыба 1997а: 259).
Кандыба делает Иисуса Христа «русским пророком из Галилеи», одним росчерком пера объявляет местом его рождения Иерусалим и вконец сбивает с толку читателя, называя его отцом одновременно «римского воина Пандору» 313 и некоего «плотника» и, наконец, отправляя юношу Иисуса в Индию и Непал для изучения ведических текстов (Кандыба 1997а: 197; Кандыба, Золин 1997а: 180–187. Ср.: Иванов 2000: 44–45) 314 . Последние и стали будто бы одним из важнейших источников истинного «чистого учения» Иисуса Христа. Вопреки всей новозаветной традиции, автор доказывает, что Иисус Христос пришел вовсе не для искупления человеческих грехов, а для борьбы с «фарисейской церковью» и восстановления истинной «Русской Религии». Однако фарисеи подвергли его мучительной казни, а «римские идеологи» извратили его учение и положили это в основу своей человеконенавистнической идеологии, назвав ее «христианством». С тех пор последнее вело варварское уничтожение «всего духовного богатства Русской Религии» – храмов, библиотек, письменных документов. В частности, Кандыба обвиняет «русалимов» в сожжении «Великой Этрусской библиотеки» и «древнерусской Александрийской библиотеки», где в огне погибли все документы по «русской истории» за последние 18 млн лет. Древние русские обряды были отменены, ведические знания запрещены, исконные тексты Евангелий переписаны и искажены, даже алфавит был изменен до неузнаваемости, чтобы никто не мог читать «по-древнерусски». В частности, именно искажением «исконного алфавита» якобы занимался Константин Философ в Крыму (Кандыба 1997а: 227–241, 276–277) 315 .
313
Очевидно, Кандыба был знаком с учением Э. Геккеля, называвшего отцом Иисуса римского воина. См.: (Rosenthal 1997: 395). Это идет от немецкого востоковеда Пауля де Лагарде, который около 150 лет назад заявил, что выражение «Иисус бен Пантера» обязано своим происхождением римскому воину по имени Пантера, о котором якобы говорила надпись, найденная в Галилее. На самом же деле в древнем иудейском тексте из Галилеи фигурировало искаженное греческое слово «партенос», означавшее девственницу (Rose 1992: 143).
314
Идею пребывания Иисуса Христа в Гималаях русские националисты позаимствовали из апокрифического так называемого Тибетского Евангелия.
315
Сходную версию узурпации «истинного» христианства евреями излагает и Ю. М. Иванов. См.: (Иванов 2000: 50–51).
Наступление на «русскую традицию» ведется до сих пор: враги разрушили «Русскую империю», надругались над ее святынями, а теперь хотят полностью лишить русский народ его идеологии (Кандыба 1997а: 230). В каких только грехах Кандыба не обвиняет христианскую церковь – здесь и убийства, и разврат, и распространение венерических и психических заболеваний, и самые темные махинации, и ограбление русского народа, и культивация иноземных ценностей, и насаждение культа жестокости. Именно к священникам обращены полные гнева слова Кандыбы: эта «уголовно-мафиозная мразь обирает святой Русский народ, наживается на его стремлении к духовной жизни и вере в Идеал» (Кандыба 1997а: 324).
Хотя Кандыба всячески избегает термина «евреи», заменяя его эвфемизмами типа «русалимы» и «римские идеологи», он достаточно ясно дает понять, о ком идет речь. Ведь, сопротивляясь христианизации, «многие русские народы считали, что лучше погибнуть, чем молиться чужим иудейским богам». А христианскими священниками всегда служили в основном «лица еврейской (русалимской) национальности» (Кандыба 1997а: 228, 324). Кандыба не гнушается и кровавого навета, заявляя, что в евхаристии был закреплен обряд, заключавшийся ранее во «вкушении крови иноплеменного ребенка». Он настаивает на том, что будто бы и ныне «русалимы» занимаются убийством русских младенцев и продажей их органов за рубеж (Кандыба 1997а: 228, 325). Следовательно, весь обличительный пафос автора против христианства направлен прежде всего против евреев. К ним же относятся и его угрозы, о которых будет сказано ниже.
По Кандыбе, заговор «русалимов» против человечества коренится в самом членении сакрального пространства на Север-Юг и Запад-Восток, где Север и Восток означают чистое, духовное начало, а Юг и Запад – низменное материальное. Вот почему обитавшие вначале на Юге «русалимы», корыстные и златолюбивые, расселились по всему миру, создали широкую мировую торговую и финансовую сеть и задумали с ее помощью захватить в свои руки власть над миром. Эта идея и взяла себе на службу христианство, обязанное учить народы покорности (Кандыба 1997а: 233–234).
Но Кандыба связывает исконную идею мирового господства и богоизбранности с русским наследием. Он отмечает коренные различия в ее воплощении между «северными» и «южными русами»: если первые стремились править миром в открытую с помощью знаний и оружия, то вторые хотели достичь этого самыми коварными способами – через торговлю и финансы и немало в этом преуспели (Кандыба 1997а: 234, 283). Но, настаивает Кандыба, установление материального благоденствия на Земле несет человечеству смерть и разрушения, отдаляя его от духовного, и этого надо всячески избегать (Кандыба 1997а: 440). Вот почему построенная на иных началах «Русская империя» стала препятствием для «русалимов» на их пути к мировому господству, их «единственным смертельным врагом», и они старались всеми силами ее разрушить (Кандыба 1997а: 341–342).
Ведь чистое учение Христа, в понимании Кандыбы, сохранилось только на Руси, куда его в первозданном виде якобы принес Андрей Первозванный (Кандыба 1997а: 206). Дальнейшая судьба учения Христа на Руси излагается автором достаточно путано. С одной стороны, он связывает христианизацию Руси с князем Владимиром и, подобно многим неоязычникам, обвиняет его в жестоком насаждении этой «западной идеологии». Достается от него и первому русскому митрополиту Илариону за участие в «русалимском заговоре» против народов мира (Кандыба, Золин 1997а: 261–264). Однако, с другой стороны, автор настаивает на том, что «русские народы» не приняли «христианства» и едва ли не до 1941 г. сохраняли верность «Русской Религии» в форме православия и ислама. И лишь недавно под иноземным влиянием религия здесь переродилась и «православное христианство» стало «рассадником разврата и дьявольских соблазнов» (Кандыба 1997а: 229).
Все это было следствием происков злобных чужеземных сил. Впервые они добились крушения «Русской империи» в 1917 г. Впрочем, бегло излагая события 1917 г., автор впадает в чудовищные противоречия. С одной стороны, он всячески поносит «немецко-русалимскую» династию Романовых, проводивших исключительно «антирусскую» политику и справедливо свергнутых русским народом. Ведь, как утверждает автор, царская власть и ее окружение состояли на 99 % из «русалимов» (Кандыба 1997а: 335). Но, с другой стороны, чуть ниже он же настаивает на том, что революция была инспирирована происками западных «русалимов» и что революционные организации на 90 % состояли из «русалимов». И в то же время он представляет советскую историю беспрерывной борьбой Ленина и Сталина против «русалимов» (Кандыба 1997а: 342, 345, 350, 353). Русскому народу автор отводит во всех этих процессах роль безмолвного статиста.
Впрочем, какими бы противоречивыми ни выглядели взгляды автора, его политические симпатии очевидны. Его главным приоритетом является «Русская империя». Поэтому он выступает сторонником советской власти, обвиняет Белое движение в поддержке иностранной интервенции в годы Гражданской войны и в то же время стоит за объединение «красных» и «белых» против «криминальной демократии» и «антинародного режима» (Кандыба 1997а: 344). Иными словами, красно-коричневые склонности автора очевидны. Как бы ни складывалась историческая обстановка, его гнев всегда направлен против Запада и «русалимов». В них одних он видит причины всех бед «Русской империи» – они виновны не только в преступлениях династии Романовых, но и в развязывании Первой мировой войны, крушении Российской империи, смуте 1917 г., «ритуальном убийстве» Сталина и очернении его деятельности, «брежневском застое» и расчленении СССР (Кандыба 1997а: 342, 350–354).
Кандыба доходит до того, что обвиняет США и якобы правящих там «русалимов» в планах физического уничтожения русского и соседних исламских народов. Все это ему нужно для того, чтобы требовать создания мощного «Русско-Исламского Союза», восстановления «Русской Религии» и полного «уничтожения Зла» вплоть до применения превентивного ядерного удара (Кандыба 1997а: 354–355). Эта угроза обращена прежде всего к «русалимам», и автор заявляет: «Жить им осталось недолго, и смерть их будет страшной и мучительной, и сбудется это древнее пророчество уже при жизни нынешнего поколения этих безумцев» (Кандыба 1997а: 440). Цена «победы» его не страшит, ибо все равно русским рано или поздно суждено превратиться в «лучистое бессмертное человечество из Света», в «единый вид лучистой энергии» и раствориться во Вселенной. Именно в этом Кандыба видит «путь спасения, путь науки, разума и совести» (Кандыба 1997а: 88, 381–382). Такая судьба вытекает из эзотерического учения. На деле же борьба с «христианством» должна, по мнению Кандыбы, закончиться новым Холокостом, еще более ужасным, чем устроенный германскими нацистами.