Арка в скале
Шрифт:
— Сильная охрана, говорите? Это сколько человек и какое вооружение? — спросил Сомов.
— Точно пока не скажу. Для этого разведка и понадобится. Но, примерно знаю, что четыре вышки с пулеметами по периметру имеются, а непосредственно охраняют лагерь не меньше двух десятков финнов. И это помимо полицаев. Да еще и немецкие эсэсовцы рядом расположились из айнзацкоманды. У тех пара бронетранспортеров есть, — поведал Васильев.
— Ну, раз эсэсовцы и бронетранспортеры, то охрана, действительно, неслабая. И я согласен с вашим предложением все тщательно разведать. Можно было бы, конечно, задействовать ваш партизанский отряд. Да только должна тогда снаружи иметься у вас база подготовленная. А я так понял, что ваш колхоз разгромили начисто. Значит,
Партизанский командир рассказал:
— Когда я устроился на тихую должность лесника, мои друзья-соратники с которыми вместе служил, помогли поставить просторную и теплую избушку в глуши на озере с болотистыми берегами. Я обживался на островке, разбил огород. Росли у меня картошка, морковка, свекла, репа, лук, чеснок, огурцы и даже помидоры. Место там тихое, по дальнему периметру охраняемое водой и топью. Лишних людей нет, чужие не шастают. Мои соратники иногда приезжали туда просто отдохнуть, расслабиться и порыбачить с лодочки. Место спокойное, целительное и для души, и для тела.
Так получилось, что кроме нескольких моих бывших сослуживцев никто не знал об этом месте. Хозяйство разрасталось, забот прибавлялось, но мне пошло на пользу — только крепче стал. После службы самое то, чтобы форму не потерять. А тут и война началась. Так вызвали меня наши партийцы районные. Велели для партизанского отряда базу создавать. Ну, так я и приспособил свою новую избушку под это дело. Отвезли туда несколько мешков с продовольствием. Там же помогли мне общими усилиями сделать тайник для оружия, да и запас боеприпасов выделили. Так что есть у меня место о котором мало кто знает, и не так далеко оно находится. Несколько часов пешком по лесу идти от того водопада, который рядом с вашей непонятной расщелиной. И не думаю, что быстро к моей избушке вражеские егеря доберутся.
Сомов внимательно выслушал Васильева и проговорил:
— Ну, тогда даю вам разрешение выйти отсюда и создать небольшой отряд снаружи. Будете действовать на пространстве между вашей базой и нашей. Но, только, в таком случае, я вам не всех ваших военизированных колхозников с собой взять рекомендую, а только самых обученных. Всего несколько человек, потому что подобная диверсионно-разведывательная группа должна быть небольшой. Например, два-три ваших самых надежных человека и два-три моих. Вроде передового разведывательного дозора. Тогда и снабжать вас для меня будет проще, да и прятаться вам легче. А, когда разведаете все об этом лагере военнопленных и операцию подготовите, мы ударим прямо отсюда. Прикинем количество необходимого вооружения, подготовимся, да и выйдем из расщелины, чтобы напасть на врагов внезапно. Только очень осторожно действуйте. Себя не выдайте, да врагов не спугните. И, еще одно. Если окружат вас, то в плен не сдавайтесь. В крайнем случае, подрывайтесь гранатами вместе с врагами.
— А можно, я тогда вот этого вашего лейтенанта с собой возьму и пару его ребят? Я их уже в деле видел. Ну, а из своих прихвачу, пожалуй, Мишку Громова, и Данилу Колесникова, — сказал Васильев.
Подполковник задумался. Потом сказал:
— Тут дело такое, с нашей стороны время мирное, поэтому из своих я сам выберу добровольцев. Есть у нас такие бойцы, кто в подобном мероприятии, как охота на настоящих эсэсовцев, с удовольствием поучаствует. Вот только мне еще с ними переговорить предстоит об этом. У нас комплектуют армию давно уже по контрактному принципу. И к каждому нашему бойцу теперь особый подход нужен. Индивидуальный. Как только вопрос улажу, так и пришлю вашей группе усиление. А вы пока, Станислав Николаевич, отправляйтесь со своими ребятами к выходу следы заметать. Там и бойцы лейтенанта, которые вход охраняют, вам помогут.
Глава 5
Игнатов быстрыми шагами направился в сторону расщелины. И только профессиональная гордость не давала ему перейти на самый настоящий бег. Профессор не собирался ронять свой статус главного по науке на виду у начальника полигона и у партизанского командира. Тем не менее, он буквально влетел в нишу, где находился артефакт, наполовину вросший в скалу, и выпалил, обращаясь к коллегам:
— Там подполковник дал бойцам задание прибрежные пещеры осмотреть, откуда, предположительно, пещерный медведь пришел. И нам надо немедленно поспешить туда со всех ног, чтобы обследовать место жительства уникального зверя прежде, чем эти колхозницы и большевики там все затопчут и уничтожат.
— Ну, тогда предлагаю оставить здесь своего ассистента Диму. Он аспирант, как-никак. Так что за артефактом пока понаблюдает, — сказал Трифонов.
— Хорошо. Думаю, что вас и моего помощника вместе со мной хватит для первичного осмотра. Только пойдемте поскорее, — произнес Игнатов.
Оставив самого молодого сотрудника караулить артефакт, трое научных работников выскочили из расщелины обратно на берег реки и поспешили вперед вдоль него туда, где в нескольких сотнях метров впереди в скалах виднелись темные провалы пещер. В ту сторону уже двигался людской поток беженцев, но, поскольку все они что-нибудь несли на себе, то шли не быстро. И это еще оставляло шансы ученым найти что-нибудь интересное в пещерах до того, как вся эта масса колхозников заполонит их.
К счастью, бойцы, которые получили приказ подполковника обследовать пещеры первыми, сразу установили на берегу импровизированный кордон. Командовал ими старший лейтенант Александр Костюкевич, а его профессор хорошо знал лично. Этот спокойный уравновешенный парень, родившийся в Белоруссии, не отличался вредностью, а потому Игнатов быстро с ним договорился по поводу осмотра пещер до того, как туда позволят поселиться беженцам.
— Только следуйте, пожалуйста, за моими бойцами. Я не могу допустить, чтобы вы подверглись риску, — довольно доброжелательно проговорил старлей, пропустив за кордон ученых.
Беженцы же, которых за оцепление солдаты пока не пускали, расселись на камнях и отдыхали, положив поклажу рядом и ожидая, когда пещеры будут осмотрены на предмет опасностей. Колхозники давно привыкли к дисциплине и хорошо знали, что у советской власти не забалуешь. А потому лучше безропотно выполнять то, что требуется, чем бузить. Хотя и оставались еще недовольные колхозным строительством, но открыто никто не высказывал недовольство, особенно, после тридцать седьмого года. Хотя и были еще отдельные неблагонадежные элементы, вроде тех предателей из бывших зажиточных крестьян, сразу сделавшихся полицаями при оккупантах. Впрочем, все видели, как их расстреляли.
И теперь ни одного охотника возмущаться среди всего беглого колхозного люда не имелось. От финнов и немцев спаслись, и то ладно. Враги они, а здесь у селян снова советская власть будет, пусть и безбожная она, но своя, русская. А дальше, как Бог пошлет. Правда, взорвали большевики в их селе церковь, но старшее поколение все равно не отказалось от веры предков. И пусть молодежь, родившаяся после революции и впитавшая новомодный атеизм, смеялась над ними, называя недалекими, но пожилые все равно продолжали украдкой осенять себя крестным знамением и бормотать молитвы. И это помогало им воспринимать то непонятное место, где они оказались, как чудо, которое Господь явил им для спасения. На то он и Спаситель, чтобы спасать, ведь так? Вот и прислал им помощь в самый тяжелый момент, прорубив проход куда-то в другое место, где нет врагов. Ну, что ему стоит, Господу Богу, сделать какую-то там расщелину в скале, которая ведет в другой мир, где спокойно, тепло и солнечно? А, может даже, их сразу пустили в рай за все мучения? Так рассуждала, украдкой крестясь и читая шепотом «Отче наш», набожная пожилая женщина Авдотья Федоровна Еремина, дочка покойного священника, которого расстреляли красные еще в гражданскую. Впрочем, она давно смирилась и простила. Ведь, настоящие христиане должны уметь прощать ближних, даже если те не ведают, что творят.