Арка в скале
Шрифт:
— Отставить разговоры. Не знаю на счет лешего, а лес уши имеет, это точно. Дождь сейчас звуки приглушает нам на счастье, но, все равно, лучше молчите и тихо идите за мной. Больше привалов не будет. Надо успеть добраться до темноты.
Уже почти стемнело, когда бывший лесник довел их до места. Сквозь чащу они вышли к озеру с топкими берегами. Подходили к воде осторожно, по болотным кочкам. И только миновав болото, Васильев остановился на знакомой кочке, а потом, раздевшись, погрузился в холодную воду по грудь, проплыл немного и вывел из камышей, растущих вдоль берега, спрятанную там плоскодонную лодку. А из отдельного тайника в камышах, расположенного немного подальше, он достал весла.
Командир
Васильев после купания в холодной воде очень замерз, а потому сразу выпил водки, чтобы не простудиться, да начал топить баньку. Благо, сухих наколотых дров был загодя приготовлен целый сарай. В темноте уже не было опасности, что дым увидят враги. А потому затопили печку и в самой избушке. Скоро тепло начало согревать тело, да и водка помогала. Все пошли в баню. Бабы тоже. Никто из них особо не стеснялся. Знали, на что шли, когда пожелали прибиться к мужикам в лесу.
— Ну, раз сама напросилась, то и воспользоваться не грех, — сказал Данила Колесников и пошел заниматься банными процедурами вместе с Анфисой, которая ему давно уже приглянулась. И все сельские жители знали об этом его увлечении.
Колесникова не осуждали, потому что Лена, жена сельского милиционера, умерла несколько лет назад при последних родах. Да и ребенок их младшенький тогда тоже не выжил. Своего старшего сына Петю Данила теперь отправил в караул. А второму, который был на год младше, и вовсе запретил идти в этот поход, велел остаться в эвакуационном лагере при тетке Алене, своей родной сестре, мужа которой расстреляли оккупанты во время разгрома колхоза. Так что другие мужики отнеслись с пониманием к происходящему между Данилой и Анфисой.
Вот только ни Нюра, ни бабка Ильинична пока никому не приглянулись. У Громова в эвакуационном лагере осталась молодая жена Василиса с грудным малышом, которого назвали Виктором. Миша любил их и на других женщин не обращал внимания. А Ванька Шульгин был слишком молодым для подобных старух. Ведь, когда тебе семнадцать, все женщины за тридцать кажутся уже старыми. Сам же Васильев настолько устал за этот день, что, первым посетив баню, быстро забрался на печку от всех подальше. Успел лишь Громова начальником караула назначить.
Не до баб было партизанскому командиру. Засыпая, он думал о том, как долго их совсем уже маленький партизанский отряд сможет продержаться, и пришлет ли подполковник Сомов обещанную помощь. То, что сказал начальник секретного полигона про мирное время у них там в 2020-м году и про армию, комплектуемую по контрактному принципу, не выходило у Станислава Николаевича из головы. Неужели, они там уже коммунизм построили? Вот только слово «контракт» смущало.
Васильев досадовал на то, что не расспросил поподробнее этого подполковника о грядущем. А ведь столько спросить хотелось! Но, как же расспросить обо всем вот так, сразу, малознакомого человека? Да и субординацию никто не отменял. Сомов подполковник, а самого Васильева только майором аттестовали в конце тридцать пятого года, да так он в отставку потом и вышел. А звание подполковника уже после ввели, в тридцать девятом. Но, главное про будущее сказал ему все-таки этот профессор Игнатов, что немцев победят и Берлин возьмут. А, значит, все уже не зря, и можно поспать спокойно.
Глава 6
Бойцы бесстрашно прошли вперед, полазили с оружием наизготовку по пещерам, а затем доложили старшему лейтенанту Костюкевичу, что опасности нет. После чего Игнатов и его коллеги с энтузиазмом кинулись осматривать пещерный комплекс. Природные углубления в скалах не были очень глубокими и больше походили на довольно объемные гроты с широкими проемами между скальными столбами. Насчитали целый десяток похожих полостей, усыпанных разгрызенными костями.
Похоже, медведь квартировал тут давно и, судя по всему, спал он в самой дальней части пещерного комплекса в одной из больших ниш. Все тут пропахло этим медведем, а вдоль пещерных стен повсюду лежали отходы его жизнедеятельности. Кости его жертв не оставляли ученым сомнений, что артефакт переместил их, действительно, в плейстоцен. Догадка, высказанная доктором наук Трифоновым, получала все больше материальных подтверждений.
— Смотрите, это же череп самого настоящего пещерного льва! — воскликнул кандидат наук Виталий Покровский, тридцатипятилетний ассистент профессора Игнатова.
— А вот останки гигантского оленя мегалоцероса! — вторил ему Трифонов.
Сам профессор Игнатов восхищение коллег разделял и тоже внимательно рассматривал жилище медведя, застреленного Сомовым. Но, он сразу выделил находку иного рода. То был череп, очень похожий на человеческий. Игнатов осторожно поднял его и внимательно рассмотрел. Развитые надбровные дуги, характерная челюсть и более вытянутая форма не оставляли сомнений, что перед ним был череп неандертальца. Профессор сказал коллегам:
— Вы лучше вот на это взгляните. Наша новая территория населена не только животными. Доисторические люди тут тоже проживают.
— Значит и правильно, что Сомов пещерного медведя пристрелил. Знал уже этот мишка вкус человечины. И нами не побрезговал бы, — высказался Трифонов.
— Так это же неандертальцы мишке на зуб попались! И надеюсь, что мы их скоро сможем изучить вживую! Тут перед нами открываются уникальные возможности. Никто пока ни одного неандертальца в естественной среде не изучал, как и всю эту мегафауну. И такие открытия на нобелевскую премию потянут! — воскликнул Покровский, внимательно рассмотрев находку профессора.
— Разумеется. Но сначала неандертальца еще нужно поймать. Если медведь задрал одного из них или даже двух-трех за все время, то это еще не указывает на близость всего племени. Наоборот, если бы племя неандертальцев находилось поблизости, то этот медведь вряд ли мог дожить до сегодняшнего дня. Неандертальцы мамонтов уверенно заваливали, не то что медведей, — констатировал Игнатов.
А Трифонов высказал собственное мнение:
— В любом случае, все это подтверждает мое предположение о том, что данная территория находится во временном отрезке плейстоцена. Причем, если судить по найденному черепу неандертальца, то ранний доледниковый период плейстоцена сразу можно исключить. Останки неандертальцев датируются от полумиллиона лет до нашей эры. То есть, они расселялись уже после того, как первая волна оледенения завершилась. Гюнц уже прошел. А это значит, что мы попали в трансгляциал, в межлидниковье. Об этом говорит нам и рельеф местности. Вот только где точно мы находимся, между Гюнцем и Минделем, или между Минделем и Риссом, либо между Риссом и Валдайским оледенением, которое Пенк и Брюкнер сопоставляют с Вюрмским наступлением ледников, я сказать не берусь.