Аркада. Эпизод первый. kamataYan
Шрифт:
– У вас есть постоянный партнер?
– Нет.
– Почему?
– По той же причине.
– Хотите погулять? – с недоверием осведомился Морган.
– Да.
Однако Аккерман при всем старании не походил на записного ловеласа и даже бодрым голосом не смог развеять недоверие врача. Но Каплан решил пока не давить слишком сильно.
– Что же занимает ваше время?
– Стараюсь радоваться жизни.
– Получается?
– Мне казалось, что у меня все хорошо: любимая работа, еда и крыша над головой, при необходимости –
– Многим из нас кажется то, чего нет в действительности, – улыбнулся Каплан. – Именно в этом заключается смысл слова «кажется». И если вы предполагаете, что у вас все хорошо, это вовсе не означает, что вы действительно счастливы.
– Вы в это верите? – удивился Алекс.
– К сожалению, многие люди лишь демонстрируют funny, опасаясь выглядеть подозрительно, а в действительности сгибаются под грузом неразрешимых психологических проблем, – с грустью ответил Морган. – Наш институт помогает каждому обратившемуся обрести настоящее, а не показушное счастье. Наша благородная цель – гармоничное общество. Вы хотите жить в гармоничном обществе равных возможностей, доктор Аккерман?
– Безусловно, – выдавил из себя А2.
– Отрадно слышать.
– В чем меня обвиняют?
Вновь возникла пауза, и вновь – некрасивая, настороженная, способная взорваться яростным криком. Морган Каплан молчал так, что делалось страшно, и чтобы не задрожать, А2 заставил себя сосредоточиться на smartverre доктора. Элегантном, прозрачном, маленьком, в тончайшей золотой оправе, каким-то чудом вобравшей в себя необходимую электронику. Умные очки Моргана демонстрировали приверженность высокому стилю и безупречный вкус, ими можно было любоваться часами, но Алекс вдруг подумал, что пропитанные нановолокном стекла искажают взгляд доктора в нечеловеческий, в неживой…
Впрочем, все люди смотрели из smartverre совсем не так, как без него.
Но где теперь встретишь человека без очков?
– Почему вы решили, что вас обвиняют? – тихо осведомился Каплан.
– В противном случае мне здесь делать нечего.
Стильные стекла стильных smartverre небрежно блеснули.
– Нам поступила информация, что вы несколько раз назвали себя «она»: один раз в переписке и трижды – в устном разговоре.
– Что? – растерялся Аккерман, ожидавший услышать что угодно, включая обвинение в ядерном терроризме, но только не подобную чушь.
– Вы несколько раз назвали себя «она», – терпеливо повторил доктор.
– Это важно?
– Очень.
А2 еще раз огляделся, словно проверяя, не заснул ли он во время разговора, после чего демонстративно ущипнул себя за руку – Морган сопроводил жест вежливой улыбкой, – и спросил:
– Перефразирую вопрос: это настолько важно, что кто-то на меня донес?
– Когда подобное случается единожды или в течение длительного промежутка времени, это действительно не важно, – объяснил врач. – Однако вы назвали себя «она» три раза в течение пяти
– Подождите, подождите… – А2 судорожно потер виски. – Объясните… я искренне не понимаю… Как это связано и почему именно вы…
– Как я уже сказал, достижение счастья – одна из важнейших целей современного общества, – в голосе Каплан послышались довольные нотки, ему явно нравилось видеть растерянность Алекса. – Все должны быть счастливы.
– Я вполне счастлив, я всегда улыбаюсь…
– Сейчас мы говорим не о funny, а о серьезных проблемах.
– Я в порядке! Я…
Морган остановил возгласы несчастного легким взмахом руки и сообщил:
– Есть веские основания считать, что у вас нарушена система самоидентификации.
– Не понял.
– В глубине души вы не уверены в своей гендерной принадлежности, – объяснил доктор.
– Я убеждаюсь в ней всякий раз, когда подхожу к писсуару, – пробормотал А2. – Или когда бреюсь по утрам.
– Это внешние проявления, господин Аккерман, а институт несет перед обществом ответственность за ваше психологическое здоровье. Вы должны быть тем, кем себя считаете.
– С моим психологическим здоровьем все в порядке.
– Мы не уверены.
– Из-за того, что однажды я оговорился?
– Однажды? – поднял брови Каплан. – Три раза в течение пяти лет?! Это не «однажды», доктор Аккерман.
– Вы сейчас серьезно?
– Внутри вас живет девочка, которую вы жестоко подавляете, – отчеканил Морган. – И мы обязаны ее спасти!
Время молча проносилось мимо, а вот жизнь, похоже, готовилась совершить потрясающий и совершенно неожиданный кульбит.
– Кого спасти? – мяукнул А2.
– Маленькую девочку, которая живет внутри вас, – объяснил Морган. – Возможно, речь идет о неродившейся сестре.
– У меня никогда не было сестры!
– Об этом я и говорю, доктор Аккерман: бедная девочка не родилась, но застряла в вашем сознании и тридцать шесть лет испытывала жесточайший психологический прессинг. Вы заставляли ее быть мужчиной.
Алекс судорожно вздохнул и в отчаянии всплеснул руками:
– Вы правда говорите то, что я слышу?
– Правда, – подтвердил Каплан.
А2 нервно вытер выступивший на лбу пот, как ни странно, он не забыл сделать это носовым платком, после чего простонал:
– Тогда скажите, что я сумасшедший, и пропишите какие-нибудь таблетки.
– Вы – глубоко несчастный человек с искаженной гендерной идентичностью, – очень мягко, по-отечески, произнес Морган. – Возможно, вы долгих тридцать шесть лет были несчастливы, даже не подозревая об этом. Не понимая, откуда берутся депрессии…
– У меня не бывает депрессий.
– …внезапные вспышки гнева…
– Никогда на замечал.
– …желание все бросить и покончить с жизнью.
– Вы, случайно, не о себе рассказываете?