АркАДьев: Графами не рождаются
Шрифт:
Вебер придвинулся ближе ко мне и почти в самое лицо прохрипел:
— Кто ты такой на самом деле, Максим Аркадьев?!
В этот момент мне понадобились все мои самообладание и выдержка, чтобы не выдать самого себя. Давление магических эманаций усилилось до невероятных размеров — Вебер пошел ва-банк!
То, что Вебер говорил про себя, оказалось правдой — он, и в самом деле, обладал невероятной магической силой. Уровень восьмой, а может быть, и девятый. Его плотный поток скрутил мне глотку и, словно огромный удав, принялся душить. Я не мог пошевелиться и сделать вдох, но продолжал смотреть на директора, понимая, что испытание можно либо пройти, либо сразу же умереть, потому что, если он узнает, кто я такой на самом деле, то мне точно не жить.
Противостояние длилось несколько секунд, но мне показалось, что вечность.
— Хорошо-о… — протянул Вебер, и хватка ослабла.
Я сделал глубокий вдох и едва не потерял сознание. Нужно было оставить последнее слово за собой. Уже хотя бы потому, что Вебер позволил себе так давить на меня.
— Не знаю, что вы имеете в виду, — проговорил я, сглотнув и стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Как по мне, ваш преподаватель, который сейчас у инквизиции, подверг опасности ученика — и вы, как человек, нанявший сумасшедшего, несёте за это ответственность. А вовсе не я!
Вебер моргнул, его лицо окаменело. Он знал, что я совершенно прав. Собственно, до него проверка ещё доберётся. И сейчас я должен волновать его в последнюю очередь, если уж на то пошло.
— Пока наш разговор закончен! — зловеще процедил директор. Его тон не сулил ничего хорошего. — Но мы еще к нему вернемся. Можешь идти.
Я встал и на ватных ногах вышел из кабинета. Хотелось ругаться самыми грязными словами, а еще больше — свернуть шею этому зазнавшемуся индюку. Но я понимал, что нахожусь сейчас не в том положении, чтобы делать такое. Силы мои слабы. А задумка с двойником не удалась. Но ничего. С помощью других темных я осуществлю задуманное и прокачаюсь. А уж потом…
Я потер руки. Но это потом. А сейчас нужно поразмыслить над кое-чем другим.
Итак, что мы имеем? Кто-то слил Шеклтона. Хотели меня каким-то способом подставить, потому что видели, что я с темным учителем общался и оставался после уроков, чтобы замутить темный ритуал? Только вот Шеклтон не помог и вообще по факту оказался недееспособен, а попросту говоря, безумен. Так что мне таким вот способом насолить у недоброжелателя не получилось. Прямых улик у меня нет, но я просто уверен, что это дело рук семьи Королевых. Таким образом они хотят слить меня. Отомстить за свое поражение.
Новые знакомые в полном составе уже ждали в коридоре.
— Ну, как прошла встреча? — спросила Маша.
— Нормально, — пожал я плечами.
— Эй, нет, так дело не пойдет! — возмутилась Катя. — Мы хотим подробностей! Просто так Вебер тебя бы не отпустил. Крови попил?
— Отсосал, — сквозь зубы ответил я.
Ребята взорвались смехом.
— Фу! — поморщилась Маша. — Что за шутки, Макс?!
— Никаких шуток. Всё так и было.
Мы двинули по коридору в сторону столовой — после жаркой беседы хотелось есть.
— Вебер говорил про какие-то учения на полигоне, — проговорил я. — О чем это он?
— Ты что, с Луны свалился? — произнес Сопля. — Это же самое важное событие этой четверти! Всю школу везут на северный полигон, где будут проходить учения. Будут смотреть, чему мы научились за это время.
Класс! Особенно мне есть, что показать. Учитывая, что я в этом мире — и в школе, соответственно — без году неделя.
— И что, это обязательно? — спросил я осторожно.
— Конечно! По результатам этих соревнований формируют списки на отчисление.
— Что?!
— Вот так, — кивнул Сопля. — В прошлом году троих домой отправили. Отстающих в этой школе не держат. Даже если они из влиятельных семей. Слишком много желающих получить место.
— А отличившимся дают право взять из центральной библиотеки по одному свитку заклятий, — дополнила Катя.
— Что еще за свитки? — насторожился я.
Девушка закатила глазки.
— Заклятия высшего порядка — формулы, графемы, полный разбор. Крутая вещь. В прошлом году Михайлов был победителем, так он взял ретранслятор — магическую формулу, увеличивающую расстояние передачи заклятий.
— И даже из школы после этого ушел, не доучился, — добавил Сопля. — Михайлова сразу на государственную службу взяли с таким-то умением. Говорят, где-то под Архангельском теперь в звании старшего фельдфебеля служит. Огромные деньги получает.
А вот это интересно.
— И что, любое заклятие можно выбрать? — спросил я.
— Ну тут уж как повезет. Кто же знает, что там в свитках? Они все запечатаны. Наугад только действовать.
Нет, наугад не стоит. А вот если заглянуть внутрь — это пожалуйста, сквозь бумагу увидеть легко, это достаточно простое заклятие. И если найти среди этих свитков такой, который сможет аккумулировать силу, накапливать ее, то можно в разы ускорить весь процесс создания портала в иной мир.
От таких мыслей настроение у меня сразу же поднялось.
Мы взяли разносы, прошли вдоль линии раздачи. Ребята набрали всякого, я же ограничился отбивными с соком. Сели за стол.
— И чего ожидать на полигоне? — спросил я, отправляя кусок прожаренного аппетитного мяса в рот.
— Много чего, — ответил Сопля, поглощая котлету.
— Скорее всего, будет три этапа, — пояснила Катя. — Никто точно не знает, что приготовит на этот раз Вебер, но общая картина примерно одинаковая. Сначала проверяются конкретные стихии. Это самая продолжительная часть, так как состоит она из нескольких соревнований. Форма у них может быть любая. Хоть наперегонки бежать. Но каждый год устраиваются поединки, на которых отсеивают половину участников. Потом — лабиринт. Там нужно многие качества показывать. Этакая сборная солянка из ловушек на разные стихии. Есть одна хитрость — если объединиться в группы, то преодолеть препятствие будет легче.
— А третий? Третий этап какой?
— А вот это никто не знает. Если первые два остаются, только меняется антураж, то третий этап — всегда сюрприз. В прошлый раз ученики на высоте ста метров от земли прыгали по воздушным камням и дрались на мечах. Как в кино китайском показывают. Только там не маги дерутся, конечно, а актёры, и их на верёвки подвешивают.
— Давай вернёмся к турниру, — мягко сказал я.
— Половина не прошла. Что в этот раз будет — никто не знает, кроме самого Вебера.