Арканмирр
Шрифт:
Чаша Бурь испускала низкие, пронизывающие все тело ноты. Склоны дрожали, заставляя пальцы рук скользить и срываться. Один из Ночных Клинков не удержался и свалился с уступа, но успел привести в действие чары, которые Лишенный Имени по неизвестной мне причине назвал «Pveathrfall», и благополучно приземлился у основания скалы. Остальные медленно ползли вперед.
Когда до гребня оставалось футов тридцать, вокруг заревели вихри. Я распластался по стене, впечатываясь в камень; краем глаза я засек, что Мортис и Дакан приняли то же положение.
Дюйм за дюймом мы двигались вверх. И достигли края Чаши.
Ветер заговорил, цитируя очередное древнее пророчество:
В пустыни ступить, где сокрыты Тайны иных земель, И где, пугая, стоят забыты Башни Минувших Дней. [Р. Говард «Дом, окруженный дубами»]Как я понял мгновением позже, эти строки оказались не только (и не столько) цитатой.
Внутри Чаша Бурь походила на амфитеатр, с покрытой мелким темным песком площадкой в центре и плавно сбегающими к ней склонами, причудливо изрезанными наподобие… рядов сидений. Я даже мог видеть подлокотники кресел. Впрочем, не все сиденья были одинаковы. Некоторые были рассчитаны определенно не на людей и даже не на представителей какой-либо человекоподобной расы…
А образы шести чудовищных Башен, каждая из которых превосходила размерами саму Чашу Бурь, плыли в огненном тумане небес, безмолвно объясняя неудачливым пришельцам, что они ступили на чужую территорию. По-настоящему ЧУЖУЮ — тут начинались Миры Нереального.
Слова были излишни — картины говорили сами за себя.
— Скажите мне, что я брежу, — попросила Элайн.
— Надеюсь, что это не так, — возразил Мортис. — Колдунья, страдающая галлюцинациями, — это последнее, что нам нужно.
Увиденное ею — и всеми нами — не было галлюцинацией. Иллюзией — возможно, но не видением. Потому что двое не могут грезить одинаково, видя одно и то же.
Видя, как ряды призраков заполняют сиденья Чаши Бурь — одной из Арен, на которых проходят битвы в Нереальных Мирах. Видя, как песок орошается кровью убитых, резко пахнущей бесцветной жидкостью, способной разъесть булатную сталь куда быстрее сильнейшей из алхимических кислот (почему-то при виде этой крови в моей своенравной памяти возникло оставшееся не иначе как от Черного Странника слово «ichor». [Кровь богов (греч.)] Видя…
…нас самих, обреченно идущих к Арене по устланной алым ковром лестнице.
Тот, кто играл здесь роль герольда, еще не заговорил, но я уже знал все, что он намеревался сказать. Подозреваю, Янтарная Звезда и Лишенный Имени также были в курсе, так что эти слова предназначались в первую очередь Дакану и Джангу с напарником. И зрителям, ради которых подобные «комментаторы» всегда и стараются.
— Ваш приход был предопределен, — возвестил четырехрогий призрак-герольд, — задолго до вашего рождения. Если выиграете — получите шанс вернуться обратно. Проиграете — останетесь здесь, а ваши тела займут другие, более достойные жить в реальном мире. Отказ от игры считается признанием поражения. Вопросы будут?
Как и следовало ожидать, вопросов не было.
— Тогда приступим, — деловито сказал призрак. — Бой первый: Пожиратель Сновидений против Янтарной Звезды!
Элайн выступила вперед. В центре Арены возникло нечто неописуемое, определенно являющееся Пожирателем Сновидений.
— Фантазм! — выдохнул Мортис. — Берегись!
— Это ты кому? — спросил я.
— Не нашей чародейке, — улыбнулся Джанг. — Для того, чтобы сладить с Янтарной Звездой, необходим кое-кто покруче простого пожирателя душ.
Слова дроу казались простым бахвальством. Прислушавшись к разговорам зрителей (они очень напоминали мне диалоги, какие я часто слышал в Полых Холмах), я заключил, что средние ставки были четыре к одному против Элайн.
Однако устроителей тотализатора ждал неприятный сюрприз — Пожиратель Сновидений был развеян в ничто всего одной формулой. Правда, формулой далеко не из простых: даже зная Язык Бездны, я понял в бормотании чародейки только некоторые слова — «зеркало», «душа» и «явь». Остальным вряд ли удалось разобрать больше.
— Бой второй, — объявил герольд, стараясь не показать охватившего его раздражения. — Черный Ветер против Ночного Клинка!
Противник Джанга выглядел почти прозрачным, что уравняло его с дроу, мгновенно завернувшимся в свой плащ-невидимку.
— Хищник, — пробормотал Черный Странник. — Чем дальше, тем веселее. Коллекционер черепов против коллекционера сказаний…
На этот раз ставки были поскромнее: памятуя о предыдущей неудаче, тотализатор предлагал «всего лишь» два к одному против Джанга. Мнения же зрителей разделились; конечно, Черный Ветер некогда был хорошо известным гладиатором и ушел с Арены непобежденным, но с тех пор прошло столько лет, что его слава могла оказаться пустым словом, возникшим из легенд, которые он сам и распустил вокруг собственного имени.
Следует сказать, жители Нереальных Миров порой уделяют чересчур много внимания словам и чересчур мало — действиям. На то, конечно, есть причина — ведь для них что слово, что дело значат одинаково мало; но для реального-то мира это вовсе не так! И зачастую Миражи (как иной раз именуют всех жителей мира, расположенного по ту сторону реальности) забывают об этом.
Адаманитовая шпага дроу быстро заставила их вспомнить эту простую истину, наглядно продемонстрировав, чем отличается мысль, выраженная словом, от мысли, выраженной действием…
— Третий бой, — прохрипел герольд через некоторое время. — Ужасающий Орел против Йохана Неукротимого!
— Не пользуйся адаманитовым клинком! — прошептала Элайн, когда я двинулся вперед.
Почему — я не успел спросить. Возможно, чародейка и права: против Миражей эффективнее будет применять не меч Teiwaz-Algiz, олицетворяющий в основном мое Предназначение, а Светящий-в-Ночи, поражающий в первую очередь тех, кому не место в реальности (реальности в понимании изготовивших его кузнецов-сидхе).