Арктическая жара
Шрифт:
Капитан осмотрелся. Центральный пост субмарины узнавался с трудом. Взрывы разворотили все оборудование, находившееся там. Помещение стало напоминать логово бездомного бродяги – сборщика мусора, но никак не часть боевой современной подводной лодки. Среди обломков техники и бесчисленных осколков стекла хорошо просматривались кровавые следы и куски формы МЧС России. От человека, доставленного на борт в бессознательном виде, мало чего осталось. Несколько членов экипажа были ранены, но пробовали самостоятельно подняться на ноги. Еще одному матросу нельзя было ничем помочь – металлический штырь пробил ему шею.
К центральному посту уже успели сбежаться моряки из других отсеков. Они суетливо осматривали последствия взрывов и помогали раненым. Помощник капитана поторопился справиться о самочувствии шефа.
– Самочувствие?! – злобно переспросил Гарфункель. – Самочувствие такое, будто в мой дом во время праздника проник маньяк и трахнул всех, включая меня! Хватит задавать глупые вопросы! Где эти русские?
– Сэр, они сбежали на льдину. Несколько наших людей были ранены или убиты ими. Я отдал приказ отступить. Благо что взрывы не нанесли сколько-нибудь ощутимого вреда двигательной системе.
– Что?! Отступить?! – вне себя от ярости завопил капитан. – Перед кем?! Снаружи целая эскадра или два жалких краснопузых урода?!
– Но вы же сами убедились, чего эти уроды стоят. Иначе вы не сравнивали бы их с маньяком на семейном празднике, – спокойно отпарировал помощник, выдержав эмоциональный напор командира.
– Ах да… Простите. – Пыл Саймона начал остывать. – Все это было так странно и неожиданно. Я могу взглянуть на льдину?
– Нет, сэр. Это невозможно. Перископная стойка повреждена. Но даже если бы она и осталась целой, то все равно перископ на данный момент был бы бесполезным. Над океаном невероятно густой туман.
– Понятно. А что в остальном с субмариной? – поинтересовался капитан.
– Пока мы можем передвигаться только в надводном положении. Необходимо устранить неисправность. Аппаратура по радиоперехвату и глушению радиосигналов функционирует вполне нормально. Так что ни с одной, ни с другой льдины русские ни с кем не смогут связаться.
– Хорошо, что хоть так, – промолвил Гарфункель и почти на минуту погрузился в раздумье.
После этого он посмотрел на помощника и сказал:
– Раз уж два человека осмелились напасть на подводную лодку, то почему подводная лодка не может напасть на них? Мы обязаны их уничтожить. За дерзость. За позор, который пришлось испытать элитному подразделению морского флота США. Только не говорите, что это стрельба из пушек по воробьям. Вы меня не переубедите. Я решительно настаиваю на необходимости возмездия.
– Я не буду вас переубеждать, сэр. Вы же командир. За вами опыт и авторитет. Я полностью согласен с вами. Я считаю, что русских нужно хорошенько проучить. Наши люди должны видеть, что гибель их товарищей не останется безнаказанной.
– Рад, что вы со мной согласны не только из-за соблюдения принципа субординации. Надеюсь, что наши стрелки живы?
– Сэр, один из стрелков был убит русскими. Он так и не успел использовать носовое зенитное орудие. Но другие живы.
– Проклятые русские твари, – не сдержался от ругательства Гарфункель. – Ну, ничего. Скоро они узнают, что такое арктический ад. Мой приказ – стоп машина!
Субмарина замедлила ход и остановилась. Капитан скомандовал помощнику вызвать стрелка и направить к орудию. Стрелок, полный решимости, перебрался к носовому зенитному орудию и занял свое место за его щитком. Затем доложил командиру судна о готовности. Подлодка могла возвращаться к льдине, где остались русские. Саймон бегло изучил навигационные данные и приказал:
– Самый малый вперед! Идем напролом.
Подлодка опять пришла в движение. Рассекая туман, она на ровной скорости приближалась к нужной точке. Вскоре в тумане показались очертания льдины. Стрелок сообщил об этом Гарфункелю. Тот в своеобразной манере благословил зенитчика на подвиг:
– Давай, сынок, надери этим грязным койотам задницу!
Стрелок без промедления нажал на гашетку. Прозвучало несколько громких залпов. Зенитные снаряды с ревом врезались в льдину и взрывались один за другим. Череда мощных взрывов расколола ледяной панцирь. Миллионы разновеликих кусков льда разлетались по сторонам. Льдина дала заметную трещину. Но при этом она все еще представляла собой нечто единое. Необходимо было еще какое-то мощное воздействие на структуру льда, чтобы окончательно разрушить это единство.
Субмарина приблизилась вплотную к льдине. Слова капитана о движении напролом имели вполне буквальный смысл. Судно не остановилось и начало таранить льдину. Мощь судна была огромной. Под его давлением льдина стала покрываться расщелинами. С каждой новой секундой их число возрастало. Льдина крошилась, словно лед для коктейлей под ударами специального ножа.
Когда подводная лодка прошла льдину насквозь, Саймон приказал вернуться к ее центру. Правда, льдина на тот момент почти прекратила свое существование. Но командир судна желал, чтобы результат разрушения был стопроцентным. Судно медленно достигло центра ледяного месива. Капитан отдал очередную команду. Суть ее состояла в том, чтобы субмарина разворачивалась по часовой стрелке, переминая оставшиеся крупные участки льда. Способ на самом деле оказался весьма эффективным. Несколько таких поворотов завершили уничтожение льдины.
Гарфункель вместе со своим помощником поднялся на капитанский мостик. Помощник немного нервничал. Он опасался, что русские все равно выжили и даже с маленького кусочка льда начнут снова стрелять по мостику. Капитан понимал причину его переживаний. Осматриваясь, он говорил:
– Ты только посмотри, какую красоту мы сделали! Я не знаю, сколько человек было на льдине. Да это и неважно! А важно то, что сейчас все они мертвы! Слышишь? Они все сдохли! Их тела раздробило кусками льда, сдавило корпусом или растерзало винтом нашей субмарины. А если ни одно, ни другое, ни третье, то они просто-напросто ушли под воду. Ты знаешь, что такое вода арктических широт? Это смерть. Так что не нужно так волноваться. Пули здесь точно свистеть не будут. Если мы, конечно, не достанем свое личное оружие и не отсалютуем в честь нашей победы.
Помощник капитана через бинокль напряженно вглядывался в обломки льда, среди которых находилась подлодка. Действительно, в радиусе двух-трех километров не наблюдалось ни единого признака человеческого присутствия. Ни остатков рубки мотобота, которая служила укрытием для русских, ни фрагментов их одежды. Ничего.
– Убедились? – улыбаясь, спросил Саймон.
– Убедился, – промолвил помощник. – Вот только не уверен, уместно ли праздновать победу. Да, эти подлые русские скорее всего погибли. Да, мы отомстили за смерть наших людей. Но как насчет выполнения нашей основной задачи? У нас до сих пор нет данных о результатах геологической разведки и химических анализов, сделанных русскими полярниками. Без них наши действия теряют свой смысл. Что вы на это скажете, сэр?