Арктические тени Третьего рейха
Шрифт:
Через месяц в Имперское военное министерство обратился с необычным письмом профессор Гамбургского университета Пауль Гартек. По его мнению, последние открытия в ядерной физике предвещали создание нового чрезвычайно мощного взрывчатого вещества, которое по своей разрушительной силе значительно превзойдет обычную взрывчатку. Это обращение нашло самый позитивный отклик, и через полгода, 26 сентября, профессор Гартек был приглашен на совещание ведущих физиков Третьего рейха. Вместе с ним сюда были приглашены Ханс В. Гейгер, Вальтер Боте, Курт Дибнер, а также Вернер К. Гейзенберг и Карл Ф. фон Вайцзеккер. Здесь и было принято решение создать так называемое «Урановое общество», которое займется разработкой германского уранового проекта. Координационным научным центром соответствующих исследований стал
Огромные запасы урановой руды в Чешских Судетах достались фашистской Германии после оккупации Чехословакии. А достаточное количество урановой руды высокой чистоты позволило приступить к разработке нескольких программ по обогащению урана и созданию урановой и плутониевых бомб.
У американцев таких внушительных запасов столь чистой урановой руды не было. И в марте 1945 года, несмотря на бесперебойную работу громадного завода газовой диффузии в Ок–Ридже, запасы американского урана, пригодного для реакции цепного деления, были «катастрофически далеки от требуемой критической массы». И все же, несмотря на столь очевидную нехватку урана, уже через пять месяцев американцы сбросили на японские города 1 урановую и 1 плутониевую бомбы. Впечатляет? Уверен, не менее любопытным может стать и ответ на вопрос: «А как этот исторический факт связан с советским Заполярьем?»
На первый вопрос практически ответила работа американского историка Картера Хидрика.
В 1998 году автор так рассказал об урановых успехах Третьего рейха: «Начиная с июня 1940 года и до конца войны Германия вывезла из Бельгии три с половиной тысячи тонн ураносодержащих веществ — почти втрое больше того, что имелось у Гровса… и разместила их в соляных шахтах под Штрассфуртом на территории Германии. Гровс заявляет, что 17 апреля 1945 года, когда война уже близилась к завершению, союзникам удалось захватить около 1100 тонн урановой руды в Штрассфурте и еще 31 тонну во французском порту Тулуза». Вслед за тем руководитель «Манхэттенского проекта» (программа создания американского ядерного оружия. — Авт.) генерал Аесли Гровс утверждает, мол, больше урановой руды у Германии никогда не было. Получается, что если прежде в Штрассфурте хранилось 3500 тонн, а захвачено было только 1130, то «исчезли» приблизительно 2730 тонн. И этот «исчезнувший» запас вдвое больше того, чем располагал «Манхэттенский проект» на протяжении всей войны. Меж тем судьба этой пропавшей руды неизвестна и по сей день.
В то же время известно, что в мае 1945 года гитлеровская субмарина U234 под командованием капитан–лейтенанта Иохана–Хенриха Фелера, следуя к Японским островам, имела на борту: 80 покрытых изнутри золотом цилиндрических контейнеров, содержащих 560 килограмм оксида урана; несколько деревянных бочек с «тяжелой водой» и инфракрасные неконтактные взрыватели. Этот груз сопровождали изобретатель взрывателей доктор Гейнц Шлике и 2 японских офицера (полковник ВВС Гендзо Сёси и капитан–лейтенант ВМС Хидео Томанаги). Когда командир германской подлодки сообщил японцам о намерении сдаться обнаружившим подлодку американским кораблям, то они ушли в каюту и совершили обряд харакири, а затем со всеми воинскими почестями, после всплытия подлодки в надводное положение, были похоронены в море.
Одновременно известно, что главные составляющие 2–х (есть данные, что 3–х. — Авт.) американских атомных бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки, в соответствии с планом операции «Бронкс Шипментс» доставил на Маршалловы острова (откуда и взлетел американский бомбардировщик В-29. — Авт.) тяжелый крейсер «Индианаполис».
При возвращении к берегам США этот тяжелый крейсер типа «Портленд» был потоплен японской подводной лодкой I-58, которой командовал капитан–лейтенант Мотицура Хасимото. Его гибель стала одной из величайших тайн Второй мировой войны, которая до конца не раскрыта и сегодня. Более того, до сих пор у военных историков нет единой точки зрения в понимании этой катастрофы. А еще существует ряд отдельных вопросов, таких как: «Сколько урана для сборки атомных авиабомб доставили на этом крейсере?» или «Почему его командир вел свой корабль так, что стал легкой целью для японской субмарины?» Чтобы быть объективными в рассмотрении этих вопросов, сначала дадим слово командиру японской субмарины М. Хасимото.
В своих воспоминаниях «Потопленные», увидевшие свет в СССР в 1956 году, он так рассказал об этой атаке: «В июле 1945 г. подводная лодка «И-58» была снова готова к выполнению боевых заданий. Нами был получен приказ 16 июля выйти из Куре и направиться для действий на линиях коммуникаций противника… Одну ночь мы провели у базы человекоторпед, где состоялась церемония в честь водителей торпед. Шесть таких смельчаков находилось у нас на борту…
Утром 18 июля мы снова вышли в море и направились на юг через пролив Бунго, следуя на полной скорости зигзагом, так как опасались атак вражеских подводных лодок... Продолжая поиск противника, мы направились к узлу пересечения его коммуникаций между Лейте — Гуам и Паллау — Окинава.
29 июля весь день погода была преимущественно плохой, но без шторма, поэтому мы продолжали следовать к цели в надводном положении…
Когда свежий воздух начал поступать в лодку, мы прекратили продувание цистерн и перешли на откачку воды с помощью помп. Это делалось для того, чтобы сохранить запасы воздуха высокою давления. В это время штурман закричал: «Курсовой угол 90 правого борта, предположительно корабль противника!» Я опустил перископ и, быстро поднявшись на мостик, направил свой бинокль в направлении, указанном штурманом На горизонте в лучах луны ясно виделось черное пятно. Вслед за этим последовал мой приказ: «Срочное погружение»..
Как только лодка полностью погрузилась, я отдал приказания: “ Виден корабль!»; «Торпедные аппараты изготовить к стрельбе»; “ Водителям торпед приготовиться к выпуску!» Это было в 23 часа 08 мин. После погружения мы повернули несколько влево, и контур оказался прямо по носу. Я продолжал следить за целью в перископ, время от времени оглядывая горизонт, но ничего другого не было видно. Постепенно противник приближался. Лодка к этому времени была готова дать залп шестью торпедами. Противник продолжал следовать курсом, который вел его прямо на нас. А может быть, это был эскадренный миноносец, который уже обнаружил нас и собирается произвести атаку? Трудно будет попасть в него торпедой, если корабль не изменит курса.
Я пережил несколько тревожных секунд, думая, что идущий корабль является эскадренным миноносцем.. Мы не могли точно определить расстояние до противника, так как не знали еще класса корабля. Не могли мы пока что и слышать с помощью шумопеленгаторов шум его винтов. Круглый темный контур постепенно превращался в треугольник. В 23 часа 09 мин. я подал команду: «Стрелять будем залпом из шести торпед!» В то же самое время был отдан приказ водителю торпеды № 6 занять свое место, а водителю торпеды № 5 — приготовиться.
Корабль противника постепенно увеличивался в размерах. Если он и далее не изменит курса, то пройдет прямо над нами… Цель начала вырисовываться яснее, можно было предположить, что перед нами крупный военный корабль противника, видна была большая мачта. Класс корабля теперь стал ясен. Это был либо линейный корабль, либо тяжелый крейсер. Дистанция до цели сократилась до 3650 м. Для залпа были намечены дистанция 1830м и курсовой угол правого борта 45 град. Гидроакустик доложил, что противник идет с большой скоростью. Вначале я поверил этому, но визуальное наблюдение показало, что ход корабля не слишком велик, и при расчете я принял скорость равную 20 узлам. Я был настолько занят расчетами атаки обычными торпедами, что даже не отдал приказ о подготовке и выпуску человекоторпед, хотя их водители просили меня об этом, я решил использовать их лишь в том случае, если атака обычными торпедами потерпит неудачу.