Арлекин
Шрифт:
–Уже скоро, - прошептала я.
–Твои глаза, - прошептал он в ответ, - Они, как синее пламя.
Я бы, наверное, даже спросила, о чем это он, но его последний толчок окунул меня в оргазм. Я кричала и билась под ним. Он старался удержать мои руки, прижать их своим телом, об которое они бились, пока его последнее движение, последний толчок в меня, не заставил меня вновь закричать, продолжая тот первый крик. Ardeur питался, впитывал его тело, погруженное в меня, питался от его рук на моих запястьях, питался жаром его тела, и потом я уже почувствовала его лебедей. Трое девушек из Сент-Луиса, которых я знала, находились в спальне. Они окинули меня взглядом, будто могли меня видеть. Дальше были другие лица, более пораженные, изумленные, полные удивления, одни вскрикивали,
Он взял энергию под свой контроль, и я, может быть, должна была бы прерваться, но энергию было уже не остановить. Мы питались лебедями, мы питались ими всеми. Столько силы, так много жизни. Мы поедали их, пока они оседали в середине шага, сползали по стенам, и ни один из них нам не сопротивлялся. Они принимали это. Целая армия добычи, армия пищи, невероятный взрыв силы.
Ричард проснулся, я почувствовала вспышку света от его распахнувшихся глаз, поняла, что он ощущает трубку у себя в горле. Жан-Клод закрыл меня от него настолько, чтобы я не начала задыхаться. Я увидела множество белых халатов вокруг постели Ричарда, старающихся его успокоить.
Теперь я ощущала ночь и лунный свет, и крылья, сильные крылья, бьющиеся в воздухе. Ardeur сразил эти крылья, будто стрелой сквозь сердце. Одно биение сердца, и это были перья и крылья, еще одно - и человек начал падать с высоты на землю. Ardeur взял его силу, выпил это бледное тело до дна, оставив его падать в сплетении его черных волос, спутавшихся от порывов ветра. По мне прошел электрическим разрядом и жаром взрыв силы Ричарда. Он обратился к падающему. Сила мысли. Он вызвал животное этого человека, плоть начали покрывать перья, крылья развернулись как раз в тот момент, когда до верхушек деревьев осталось совсем чуть-чуть. Я почувствовала, как листья скользнули по нашей коже, как крылья сделали отчаянный взмах, чтобы набрать высоту. И в безумии тело продолжало покрываться перьями и перемещать мускулатуру. Когда мы почувствовали порывы ветра, мы оставили это тело, и был момент, когда я смогла заглянуть в лицо Ричарду, смогла увидеть его испещренную заживающими шрамами грудь. И только тогда я вернулась в свое тело, в кровать, к Доновану надо мной, судорожно хватающемуся за мои руки, будто они были единственным материальным предметом в мире. Его глаза были закрыты, изо рта струилась кровь, капая на мою кожу красными цветами.
–Донован, - выдохнула я.
Он открыл глаза, и они были почти черными и больше похожими на человеческие. Он запрокинул голову и закричал. Звук был высокий и жалобный. Этот звук сковал льдом мое сердце, подскочившее к самому горлу. У меня была секунда, чтобы подумать «я причинила ему боль», перед тем, как его тело начало проталкиваться в мое с новой силой, будто мы только начали заниматься любовью. В начале он был нежным, осторожным. Теперь от нежности не осталось и следа. Он погружался в меня настолько сильно и быстро, насколько мог. Он заставил меня кричать и извиваться под ним. Его руки бились об мои запястья, удерживая меня на месте, поскольку его ритм стал просто безумным, его неровное дыхание и облако белых перьев обтекали его, как ореол белого нимба. На секунду я подумала «Ангел», а потом меня накрыл ворох белых перьев, щекоча и обволакивая меня, как одеяло. Он выкрикнул на мне в последний раз, вогнав себя в меня. В последний раз, задыхаясь в облаке перьев, покрывавших нас. Его руки исчезли с моих, но все, что я могла нащупать, были перья и кости, слишком тонкие, чтобы быть человеческими. Огромные крылья били в воздухе надо мной, и я смогла, наконец, разглядеть длинную изящную шею и голову с клювом. Я была поймана в ловушку из вихря перьев и крыльев, поскольку он попытался взлететь. Я прикрыла лицо руками, помня о том, что лебедь может клювом перебить даже человеческую руку. Теперь он почти парил, но поток воздуха был слишком низким. Он упал на пол. Я замерла, слушая, как сердце бьется в
Голос Жан-Клода заставил меня расслабиться.
–Je t'aime,ma petite, je t'aime.
–Я тоже тебя люблю, - прошептала я.
В этот момент рассвет накрыл нас, и я почувствовала, как он умер. Чувство, которое бывает, когда теряешь любимого. Я услышала, как рядом упало тело. Реквием лежал черной грудой в складках своего плаща. Один из охранников успел подхватить Лондона и опустил его мягко на пол. Вампиры умирали с наступлением дня, все они. У нас было несколько часов дневного света, чтобы отыскать Арлекина и убить их. Я не была уверена, что Жан-Клод разделял мои желания, впрочем, как и другие вампиры. Но до наступления темноты их можно было не принимать в расчет. Это был свет дня, в котором распоряжались люди. Благодаря Жан-Клоду, я стала главным человеком в городе. Благодаря самобичеванию Ричарда, телохранители слушались меня, а не его. Все, кроме волков. Волки принадлежали ему, но это было и не важно, поскольку мне нужны были профессионалы, а не любители. Мне нужен был Эдуард и его резерв. На тот момент я была бы рада любому резерву, который смог бы помочь в нашей ситуации.
Глава 28
Я была не права. Я не хотела здороваться с прикрытием Эдуарда. Единственное, что мне теперь хотелось, это отослать это самое прикрытие к чертовой матери. А еще мне хотелось вогнать ему пулю в мозг или в сердце. Но он был человеком, так что это было почти невозможно.
По крайней мере я была одета. Я никогда не развязываю драку нагишом. Мне было неуютно оставаться голой перед Эдуардом, не говоря уже о его «резерве».
–Каким местом ты, черт возьми, думал?
– наорала на него я. Это был мой вариант защиты.
Лицо Эдуарда ничего не выражало, чистое, мирное, пустое. Это было одно из тех выражений, с которым он убивал, не смакуя.
–Олаф - хороший резерв, Анита. У него есть все нам необходимые навыки: любые жучки, прослушивающие устройства, в рукопашном бою и даже со взрывчаткой он разбирается лучше меня.
–Он же гребаный серийный убийца, специализирующийся на миниатюрных брюнетках.
– Я показательно ударила себя в грудь.
– Это тебе ни о чем не говорит?
Он выдохнул, если бы это был не он, я бы сказала, вздохнул.
–Он идеально подходит для этой работы, Анита, я клянусь тебе, но это не совсем мой выбор.
Я перестала ходить и просто встала перед ним. Я выставила из комнаты всех, кроме Мики, когда он принес мне запасную сумку, полную оружия и одежды. Я люблю людей, которые знают, как надо упаковывать вещи. Но когда я вышла в прихожую и увидела там Олафа и Питера, я вернулась в комнату, выставила Мику и позвала Эдуарда на приватную беседу.
–Что значит, он был не совсем твоим выбором? Ты только что уверял меня, что он обладает необходимыми навыками.
–Обладает, но я не стал бы тащить его за сотни миль, не зная, как он к тебе относится. Ты знаешь это, Анита? Ты нравишься Олафу, он по-своему даже любит тебя, как не любил ни одну женщину. Женщины для него либо шлюхи, либо жертвы, но даже при таком делении, его чувства к тебе не входят ни в одну из категорий.
–Ты говоришь, что он меня любит?
–Олаф не любит никого, но к тебе он определенно что-то чувствует.
–Он хочет, чтобы я поддержала его игру в серийного убийцу, Эдуард.
Эдуард кивнул.
–В последний раз, когда вы виделись, Анита, вы вместе прикончили вампира, отрубили ему голову, и Олаф вырезал ему сердце.
–Как ты узнал об этом? Ты ведь был в больнице на грани смерти.
–Я услышал об этом позже, от местных копов. Они присутствовали на той бойне. И делились впечатлениями о том, как вы оба умело разделали того вампа.
–Я - легальный палач, Эдуард. Это - моя работа.
Он снова кивнул.
–И Олаф был специалистом по ликвидации большую часть своей сознательной жизни.