Армада
Шрифт:
Посещаю кладбище. Некоторые из моих одноклассников и друзей детства уже тут. Кто от чего. Есть и по наркоте, есть и по пьянке или глупости. Но я приехал к одному.
Борман.
Борька — сорви голова. Столько дворовых драк прошли. Вместе в одной песочнице колупались. И вот. Четыре ножевых. Два в грудь, два в область головы. Нет больше Бормана.
За что его мочили — мне аж три версии рассказали. Как барана, на бильярдном столе в привокзальном кабаке за какие-то там бизнесовые интересы. Причём вроде бы как и не его интересы… Вписался за кого-то.
Всё, что мне дорого, рушится со временем, как карточный домик. Выпиваю на его могиле столько, что еле выбираюсь с кладбища. Всё, что я понял из этого посещения, это то, что больше не пойду никогда на кладбище. Пусто там. Я ехал к Борману, а его там и не было. Он теперь всегда со мной. Как будто во мне похоронен, и могилка всегда рядом — только руку протяни.
Прошёл какой-то сраный год, а я уже совсем в другом мире живу, и по-другому всё вижу.
Эта лирика меня убьёт. Надо валить к новому месту службы. Надо как-то жить и строить свою жизнь дальше. Только вот отсутствует ответ, который всегда был при мне, на вопрос «зачем?».
У матушки глаза тревожные, конечно, видит, что крутит меня, а чем она поможет?? Только вздыхает тяжко, видя мою пьяную рожу. Попыталась поговорить со мной, а что мне ей рассказать?? Как Примус опидорасился?? Или как недоваренную картошку люди едят, чтобы что-то хоть съесть?? Ей сразу станет легче?? Или мне станет легче от того, что она узнает, как на самом деле жил её сын?
Офицер Российской Армии. Молодой пацан с крепким характером, выбравший профессию «Родину защищать.»
Но жить дальше не просто надо — придётся. Сын будет расти, и я ему буду нужен. Вот и ответ на вопрос «зачем». Впереди новая часть, новые люди, новая работа. Глядишь, роту дадут. Ну и… Чечня?? Отмазываться не буду, пошлют — поеду.
Шоу маст гоу он, твою мать, Скворин, подрыгаемся ещё.
В Читу возвращаюсь в похуистичном настроении. Но не настолько, чтобы не купить джентльменский набор. В пакете конина, шампусик и конфеты. Направленцу, его жене, детишкам… типа… а там как распорядится, естественно. У него и без меня этих пакетов, как сельди в припортовых складах.
Штаб округа. Кадры.
— Разрешите?!!
— Оооо… явился?? — полковник Козлов. Мне бы такую память — сразу узнал.
— Так точно, товарищ полковник.
— Ну, заходи, заходи… чо там у тебя.
Отдаю пакет.
— Спасибо вам, товарищ полковник… думал, зашлёте к Магадану куда-нибудь.
— А что? Есть желание?? — смотрит в пакет мельком, потом ставит его за сейф, — ну вооот, нормальный офицер, и чего ты так долго там, в Борзе, сидел-то, надо было сразу о себе напомнить, после учений бригадных…
— Дык я, товарищ полковник, и тогда-то случайно…
— Видел я тебя… помню… нажрался в дрезину тоже случайно?? Хыхыхыхыхы…
— Да это я тогда… офигел… троллейбусы… радио… одичал…
— Понимаю, зато теперь уже навидался дыр, а за одного битого… сам знаешь. Короче так, лейтенант, у меня, куда тебя не ткни — везде молодые нужны… нету сейчас младшего командного состава… бегут сразу после училища… дармоеды… думаю тебя в Каштак отправить, в учебку.
— Товарищ полковник, мне бы в Чите остаться… или Улан-Удэ…
— Белены объелся, лейтенант?? Каштак и есть Чита, отсюда до части минут двадцать на автобусе… Хотя, конечно, могу и в Улан-Удэ…
Штаб округа тут. Значит, и вопросы все решаются тут. Не надо нам в солнечную столицу Бурятии.
— Не надо Улан-Удэ…
— Вот то-то… делай, что тебе говорят, я плохого не посоветую… даже этот год в Борзе тебе ещё послужит добром. Ты теперь в Каштак придёшь не паркетным мальчиком, а оттрубившим год в Борзе мужиком, значица, уважаемым за то, что из дыры вылез человеком.
— Спасибо, товарищ полковник.
— Да брось… я же вижу, кому помогаю… сам идёшь, хоть и в Маааскве этой долбанной учился. Направление твоё вот. Служи, сынок. Да смотри, чтобы я не пожалел, что из жопы тебя вытащил.
— Есть! Не пожалеете, товарищ полковник.
— Ну-ну.
Прибываю в учебку. Иду к командиру в штаб. Представляюсь. Оказывается, я буду служить не в учебной роте, где готовят наводчиков-операторов или механиков водителей. Я распределён в батальон по обеспечению учебного процесса. Батальон состоит из двух рот. 1-я рота стрельбовая, 2-я вожденческая. Я попадаю во 2-ю. Каждая рота насчитывает от силы двадцать человек. Зато техники, как на полк. В нашей вожденческой роте аж 64 БМП. Несколько «копеек», остальные «двушки».
Комполка говорит мне в двух словах, что да как, и приказывает зампотылу меня разместить. Тот встаёт в позу, что общага забита и надо бы мне снимать жильё в городе. У меня таких денег нет, так ему и заявляю. Он пытается давить. Я тут же заявляю, что сяду с сумками на плац, если негде жить, но ничего сам искать не буду.
Мне положено жильё, и не ебёт.
Зампотыл поорал чуть-чуть, потом понял, что посылать меня на хуй бесполезно, был уже, и не раз.
Я не отвечаю. Я уже ему сказал, что сделаю, если не разместит. Он понимает, что ему не отмазаться, и со мной надо что-то решать.
Ждал в курилке часа три. Заселяет меня зампотыл в клуб.
Держите меня сорок человек — начинается сказка.
Как входишь в клуб — сразу попадаешь в большой зал. Вестибюль, типа. Направо, от входа в клуб, вверх уходит лестница на второй этаж. Налево — зрительный зал со сценой и т. д., а чуть правее входа в зал дверь в моё будущее жильё. Это помещение, предусмотренное под раздевалку. Оно получается аккурат под зрительскими местами в зрительном зале. Помещение явно давно не используется под раздевалку. В нём какие-то банки-краски-мешки-тряпьё. Окно приёма-выдачи одежды застеклено. Получается, что из моей каморки окно смотрит на вестибюль клуба, а не на улицу. Я, конечно, охуеваю, но заодно прикидываю плюсы положения. Клуб находится прямо рядом с полковым плацем. Если пересечь плац по диагонали вправо, я попадаю в свою казарму. Мне её уже указали, но я туда ещё не ходил. То есть, мне до службы от силы минуту. Значит, времени на обед и сон больше, чем плохо??