Армадэль. Том 2
Шрифт:
— Дайте мне вашу руку, Аллэн.
Аллэн подал руку, и Мидуинтер крепко держал её, пока говорил.
— Между нами происходит что-то странное, — начал он. — Надо исправить то, что близко касается вас и что ещё не было исправлено. Вы спрашивали меня, где я встретился с мисс Гуильт. Я встретился с нею, возвращаясь сюда, на большой дороге, на противоположной окраине города. Она умоляла меня защитить её от человека, который преследовал её и пугал. Я собственными глазами видел этого негодяя и схватил бы его, если бы меня не остановила мисс Гуильт. Она остановила меня по весьма странной причине. Мисс Гуильт сказала, что знает, кто нанял шпиона подсматривать за ней.
Щеки Аллэна покрылись румянцем; он отвернулся и посмотрел в окно на проливной дождь. В ту же минуту Мидуинтер выпустил его руку, и наступило молчание. Мидуинтер опять заговорил:
— Позднее, вечером мисс Гуильт объяснилась. Она сказала мне, что человек, который преследовал её, был наёмный шпион. Я удивился, но не мог этого оспаривать. Потом она сказала мне, Аллэн, — а я чувствую всем сердцем и всей душою, что это ложь, которую кто-то выдал за правду, — она сказала мне, что этот шпион нанят вами.
Аллэн тотчас отвернулся от окна и прямо посмотрел Мидуинтеру в лицо.
— Я должен объясниться на этот раз, — сказал он решительно.
Сильная бледность, свойственная ему в минуты сильного волнения, покрыла щеки Мидуинтера.
— Ещё объяснение? — спросил он и отступил на шаг, с внезапным страхом глядя на лицо Аллэна.
— Вы не знаете, что знаю я, Мидуинтер. Вы не знаете, что я сделал все по очень серьёзной причине; мало того, я не положился только на себя — я последовал ещё доброму совету.
— Вы слышали, что я сейчас сказал? — недоверчиво спросил Мидуинтер. — Вы, наверно, не слушали меня.
— Я не пропустил ни слова, — возразил Аллэн. — Говорю вам опять: вы не знаете того, что я знаю о мисс Гуильт. Она угрожала мисс Мильрой. Мисс Мильрой в опасности, пока её гувернантка остаётся в здешних местах.
— Я ничего не хочу слышать о мисс Мильрой! — сказал он. — Не вмешивайте мисс Мильрой… Великий Боже! Аллэн, неужели я должен понять, что шпион, подсматривавший за мисс Гуильт, исполняет своё скверное ремесло с вашего одобрения?
— Раз и навсегда, любезный друг, хотите вы или нет дать мне объясниться?
— Объясниться! — вскричал Мидуинтер, и глаза его загорелись, а горячая креольская кровь бросилась в лицо. — Объяснить наем шпиона? Как! Выгнать мисс Гуильт из дома майора, вмешавшись в её семейные дела! Затем использовать самое гнусное из всех средств — наёмного шпиона! Вы заставляете подсматривать за женщиной, которую, сами же вы говорили мне, любили только две недели тому назад, женщину, которую вы думали сделать вашей женой! Я не верю этому, я не верю этому. Или разум изменяет мне? С Аллэном ли Армадэлем говорю я? Аллэн ли Армадэль смотрит на меня?.. Постойте! Вы действуете по какой-то ошибочной информации. Какой-то низкий человек вошёл к вам в доверие и сделал это от вашего имени, не сказав вам об этом с самого начала.
Аллэн держался с удивительной выдержкой и терпением, зная характер своего друга.
— Если вы упорно отказываетесь выслушать меня, я должен подождать, пока придёт моя очередь.
— Скажите мне, что вы не наняли этого человека, и я охотно выслушаю вас.
— Предположите, что могла быть необходимость, о которой вы ничего не знаете, нанять его.
— Я не признаю никакой необходимости для преследований беззащитной женщины.
Минутная краска раздражения — минутная, не более — покрыла лицо Аллэна.
— Вы, может быть, не считали бы её такой беззащитной, — сказал он, — если бы вы знали правду.
— И вы скажете мне правду? — спросил Мидуинтер. — Когда вы отказались выслушать её оправдание! Вы, заперевший дверь вашего дома перед нею!
Аллэн все ещё сдерживался, но терпению его приходил конец, это было очевидно.
— Я знаю, что у вас горячий характер, — сказал он, — но, несмотря на это, ваша запальчивость крайне удивляет меня. Я не могу объяснить её, разве только… — Он колебался с минуту, а потом закончил фразу со своей обычной откровенностью:
— Разве только вы сами влюблены в мисс Гуильт.
Последние слова подлили масла в огонь; они открыли правду, Аллэн угадал, главная причина участия Мидуинтера к мисс Гуильт стала ясна.
— Какое право вы имеете говорить это? — спросил Мидуинтер, повысив голос и угрожающе глядя на друга.
— Я сказал вам, — просто ответил Аллэн, — потому что недавно думал, что сам в неё влюблён… Полно, полно! Мне кажется немножко жестоко, даже если вы влюблены в неё, верить всему, что она говорит вам, и не позволять мне сказать ни слова. Таким-то образом вы решаете отношения между нами?
— Да, таким! — закричал Мидуинтер, взбешённый вторым намёком Аллэна на мисс Гуильт. — Когда меня просят выбирать между нанимателем шпиона и жертвой шпиона, я беру сторону жертвы.
— Не испытывайте меня так жестоко, Мидуинтер, я также могу выйти из себя, как и вы.
Аллэн замолчал, стараясь взять себя в руки. Неистовая страсть, которая проступала на лице Мидуинтера и от которой более бесхитростная и более благородная натура, может быть, отступила бы с ужасом, вдруг тронула Аллэна душевной тоской, которая в эту минуту была чувством почти великим. Он подошёл к другу с увлажнившимися глазами и протянул ему руку.
— Вы только что просили меня дать вам руку, — сказал он, — и я дал вам её. Хотите вспомнить прежнее время и дать мне вашу руку, пока ещё не поздно?
— Нет! — бешено закричал Мидуинтер. — Я могу опять встретить мисс Гуильт, и мне понадобится моя рука, чтобы расправиться с вашим шпионом!
Он отступал вдоль стены по мере того, как к нему приближался Аллэн, так что пьедестал, на котором стояла статуэтка, оказался впереди, а не позади его. В безумном гневе Мидуинтер не видел ничего, кроме лица Аллэна, находившегося прямо перед ним. В безумном гневе он поднял правую руку, когда отвечал Аллэну, и грозно потряс ею в воздухе; она задела за пьедестал, и через секунду статуэтка полетела на пол и разбилась вдребезги.