Армагеддон был вчера
Шрифт:
— Не совсем, — как можно равнодушнее заметила я. — Тоже… конфорки заводили?
— Отчасти. Времена были тяжелые — войны, чума. Люди изверились, и вот… До образов одноразовых не додумались, однако же, глаголят, мощи святые вместо зелья к болячкам прикладывали. Вот император и решил сие остановить. Но лекарство пуще болезни вышло. Тогда Дамаскин и вмешался, дабы впавшим в соблазн истину разъяснить…
— Погодите! — прервала я. — Но ведь считается, что после здешней катастрофы Господь в милости своей повелел святым не оставлять людей…
— …И направил
— Но ведь действовало! — не выдержала я. — И тогда действовало! И сейчас!
«Кроме сегодняшней ночи», — хотела добавить я, вспомнив лопнувший стояк. Но смолчала. Не все сразу.
— Об этом, дочь моя, Гете написал. Весьма доходчиво. Читывали?
— Вы про сатану?
Я невольно поморщилась. Почему-то казалось, что этот неглупый человек предложит объяснение посвежее. Кажется, он меня понял.
— Не верите, Эра Игнатьевна? Но если сия сила не от Бога… А она не от Бога, поверьте мне!.. как специалисту.
Я оглянулась. Кабинет пуст, «жучки» я проверяла третьего дня. Рискнуть? Да, пожалуй!
— Есть другая… теория, — осторожно начала я. — Полагаю, вы знаете, что все началось около десяти лет назад, когда здесь случился взрыв. Считается, что взрыв был ядерный…
Вспомнились давние заголовки газет, орущие динамики телевизоров, йод, который нам давали в «учебке». Тогда всем казалось, что начался Армагеддон. Еще бы! Плюс слухи: взрыв — в пять Чернобылей, облако накрыло восемь областей…
— Это был не ядерный взрыв, отец Николай!
Удивленный взгляд, покачивание головой. Не понял? Не поверил?
— Газеты врали. И про боеголовку, и про игрушки дурацкие с настоящим плутонием, и про радиацию. Ничего этого не было! Большая Игрушечная — ложь!
Вообще-то за такое мне должно оторвать язык. Клещами. По возможности калеными. Но надо же наконец разобраться! Этот священник — — не псих и не дурак…
— Да, я слыхал… — Отец Николай задумался, вновь покачал головой. — В городе испокон ходят разные байки. Про наборы бомбочек с ядерными зарядами…
— Чушь! — отрезала я. — Эти, как вы говорите, байки специально распространялись заинтересованными лицами! Знаете, что такое «полезная дезинформация»? Нет? И слава Богу! Так вот, есть иная версия: взрыв был неядерный. Здесь, на Павловой поле — был когда-то такой район, — работал исследовательский институт. Очень странный институт…
Все-таки я вовремя успела укусить себя за грешный мой язык. Не хватало еще выдать открытым текстом о НИИПриМе, в иных кругах — Институте № 7, Зоне "Б" и лаборатории «МИР». Тут не язык — голову потеряешь!
— Это был выброс неизвестной энергии. Считают… Некоторые считают, что эта энергия оказала воздействие не только на психику уцелевших, но и на специфические… э-э-э… материальные характеристики местности. Поэтому приезжие не видят и половины того, что здесь происходит. Для них кентавры — обыкновенные рокеры-придурки. Нужна адаптация…
Все! Стоп! И так сказано — выше крыши.
— Теория Семенова-Зусера, — тихо проговорил священник, и я вновь вздрогнула. Он знал! Да, теория Семенова-Зусера и Ковалевского. Правда, Девятый обычно называет ее просто Основной. — Мне ведомо об этом, дочь моя. Но сия теория — всего лишь попытка объяснить непонятное через непонятное. Ибо науке таковое излучение неведомо.
Я не стала спорить. То, что мне сообщил Девятый, как выражаются дауны-американцы, only for eyes. Нет, не получилось. Священник ничем мне не поможет — разве что объяснит, как изгонять бесов.
Впрочем, если верить агентурным данным, отсутствующий здесь отец Александр уже пытался — без всякого успеха.
4
День складывался нелепо. Даже не складывался — тянулся. Как говорили у нас в детдоме: словно удав по стекловате. В детстве я всегда жалела бедного удава, но на этот раз могла лишь пожелать ему ползти быстрее. Все, что можно, я уже сделала. Псих Кривец на экспертизе, протокол нашей бестолковой беседы с отцом Николаем составлен, кофе выпит. Я даже позвонила в гордуму, надеясь отыскать бравого таракана-полковника из ОМОНа, но того на месте, естественно, не оказалось. По крайней мере, мне так сообщили.
Итак? Итак, скверно. Но это с одной стороны. А с другой…
А с другой стороны, если не слишком увлекаться служебной карьерой старшего следователя Гизело, получается не так и плохо. Этой наглой особе должно бдеть, дабы здешние беспорядки не нарушать. А вот мне… А вот мне (иной…) очень интересны именно здешние беспорядки. Помнится, Девятый так и говорил:
«Не увлекайтесь правилами, ищите исключения». Пять лет всюду были сплошные правила. Конфорки горели, Первач-псы исправно доводили убийц до синюшного лица и разрыва аорты, исчезники следили за качеством бетона, а квартирники-домовые — за паровым отоплением, дорожные знаки сами собой ограничивали скорость, притормаживая лихачей (кроме кентов, само собой, им законы не писаны и не читаны). Одним словом, все хорошо, прекрасная маркиза, в нашем дурдоме полный порядок!
Точнее, был. Зато теперь…
Не удержавшись, я достала лист бумаги и начала рисовать черточки. Потоп вкупе с отключением телефона в ведомственном доме. Раз…
На «раз» дело замерло. И не потому, что фактов не хватало. Хватало. А вот какие из них достойны следующей черточки, понять мудрено.
Например, собаки. Еще год назад по Дальней Срани нельзя было пройти из-за легиона разномастных дворняг; теперь же — хоть в Красную книгу их заноси. Конечно, коммунальные службы поспешили записать сие в свой актив, но я-то знаю! А потом стали пропадать уже не уличные — домашние Шарики и Боби-ки. Нас буквально закидали заявлениями: и по поводу пропавших мосек, и по поводу бездействия милиции. Странно? Вообще-то, странно, но кто знает?