Армия возмездия (Они называют меня наемником - 6)
Шрифт:
Отоспался Фрост на славу, принял пару таблеток аспирина и теперь чувствовал себя исключительно свежим.
Береговая линия Монте-Асуль виднелась при дневном свете ясно и четко длинная, уходящая, казалось, в бесконечность, полоска суши.
Что-то вскоре там начнется?
Фрост заставил себя вспомнить: он борется против коммунистического терроризма, несет освобождение истерзанной палачами стране, сражается ради того, чтобы людей не лишали насильно человеческого облика...
Рыцарь-паладин, хмыкнул наемник и выбросил окурок за борт. Хватит красоваться перед
До высадки оставалось ровно двенадцать часов.
И следовало еще хорошенько подготовиться к ней.
– Тиммонс!
– позвал наемник.
– Да, сэр!
– Опять?
– Виноват... сэр...
Оба расхохотались.
– Немедленно займись катерами. Все проверь дважды, трижды, четырежды! Каждому поясни задачу. И место распиши каждому.
– Сделаем, - улыбнулся англичанин.
К ближайшему из монтеасулийских часовых Фрост подбирался с бесконечными предосторожностями, полностью выключив всякое мышление, всецело положившись на инстинкт и долгими трудами наработанные боевые рефлексы. Прыгнул. Зажал солдату рот, запрокинул голову, полоснул по горлу герберовским клинком, спеша перерезать голосовые связки прежде, нежели противник успеет вывернуться, крикнуть, поднять тревогу.
Тиммонс и остальные сняли других караульных с такой же убийственной эффективностью.
Практика, подумал Фрост, везде практика требуется... И передернул плечами.
Первая пара танкистов уже забралась в захваченную машину. Однако Фрост запретил включать мотор, пока в руках у наемников не окажется еще, по крайней мере, три Т-55. Или пока...
Второй танк охраняло четверо. Стояли они по углам боевой машины, и Фрост не видел, как обошлись Тиммонс и его люди с прочими. А своего часового наемник пырнул ножом в правую почку и ударил головой о броню, сокрушая черепные кости.
Второй водитель проскользнул в бесшумно раскрывшийся люк.
А вот касаемо третьего танка предстояло немного поразмыслить. Непостижимым образом, чем ближе стояли боевые машины к средоточию береговой обороны, тем тщательней их берегли. Казалось бы, подумал Фрост, полагается наоборот...
Ножами здесь воевать не приходилось. Чересчур много караульных расположились вокруг Т-55, слишком далеко друг от друга они отстояли. Фрост подал условный знак.
Построившись неровным, довольно редким клином, бойцы ринулись вперед, поливая рамоновцев ураганным огнем. Четверть минуты спустя Фрост уже располагал третьим танком, но береговые позиции уподобились растревоженному осиному гнезду.
Как и было решено заранее, при первых же выстрелах водители захваченных машин включили двигатели и тронули Т-55 с места.
Дэвидсон, Тиммонс и Фрост во всю прыть помчались дальше.
Следовало поскорее овладеть еще хотя бы одним танком, а прочие уничтожить. Затевать на побережье миниатюрное сражение под Эль-Аламейном. Фросту вовсе не улыбалось. К тому же, рамоновские экипажи наверняка управляли своими бронированными чудищами лучше и привычнее...
С разбегу перемахнув через глыбу, за которой стоял четвертый танк, Фрост начал стрелять
– Берем!
– заорал Фрост, убедившись, что часовые перебиты. Приготовиться!
Танк уже урчал и начинал вертеться, чтобы поставить нападающих под прицел лобового пулемета. Башня двигалась, нашаривая дулом орудия близкую цель. Впопыхах монтеасулийские солдаты позабыли закрыть верхний люк.
Не останавливаясь, Фрост выдернул из кармана гранату, приблизился сбоку, вскочил на броню. Бросил рубчатую "лимонку" в отверстие люка, спрыгнул, покатился по земле, беря CAR-16 наизготовку.
Запал гранаты рассчитан ровно на девять секунд. Залязгали бронированные крышки, четверо танкистов буквально высыпались наружу.
Наемник открыл огонь почти в упор, Тиммонс и Дэвидсон проделали то же самое. Неуправляемый танк неторопливо катился дальше, мимо атакующих. Англичане ошалело переглянулись.
Никакого взрыва не последовало.
– Водителя в машину!
– заорал Дэвидсону Фрост.
– Я заранее разрядил ее, это была пустышка!
"Ее" относилось, разумеется, не к машине, а к "лимонке".
И четвертый танк поменял хозяев, подобно трем предыдущим.
Повторно такой номер не пройдет, подумал Фрост. Вот теперь - держись...
Танк номер пять - полностью приведенный в боевую готовность, с наглухо задраенными люками, двигался в контратаку. Тяжкий, могучий, несокрушимый. У этих советских мастодонтов, тоскливо подумал Фрост, броня такая, что и реактивной гранатой LAWS попробуй прошиби...
Он быстро оглянулся.
Позади, ближе к опушке джунглей, высился пологий продолговатый холмик - то ли старая насыпь, то ли просто неровность почвы.
– Дэвидсон, Тиммонс! Гранатомет! И - за мной! Бегом!
Заработал танковый пулемет. Наемники едва успели взлететь по откосу, покатиться вниз по противоположной стороне его. Дэвидсон, видимо, понял, на что рассчитывает Фрост, ухмыльнулся, передал капитану трехдюймовую трубу LAWS'a.
– Ваша выдумка, сэр, вам и честь принадлежит!
Сначала над скатом возникли задранная кверху пушка и каплевидная башня. Затем, ревя мотором, скрежеща первой передачей и лязгая гусеницами, танк начал вздымать исполинскую тушу, готовясь перевалить через препятствие и уничтожить все и вся на своем пути.
Показалось днище - легко бронированное, уязвимое.
Фрост надавил на спуск.
Раздался оглушительный взрыв, у всех троих наемников зазвенело в ушах. Фрост, предусмотрительно уткнувшийся лицом в песок, поднял голову.
Танк пылал и дымился, недвижно застыв на гребне ската.
Новый взрыв сотряс почву, заставил Фроста ошалело завертеть головой. С полминуты наемник не мог сообразить, что, собственно, приключилось, а потом осознал и расплылся в невольной ухмылке.
Залить бензином главную траншею было поручено Фрэнку Карру, неофициально произведенному в чин младшего лейтенанта. Умница Карр немного нарушил полученный приказ, и вместо бензина закатил в окоп канистры с напалмом.