Армия возмездия (Они называют меня наемником - 6)
Шрифт:
Откуда раздобыл, где разыскал - оставалось непонятным, но и сам взрыв, и клубящееся, одному напалму присущее, пламя не оставляли сомнений: так оно и было.
– Кажется, мы берем верх, - прохрипел Фрост, выплевывая скрежетавший на зубах песок.
Третий взрыв грянул у самой кромки прибоя.
Начали бить корабельные орудия, подумал Фрост.
Однако здесь он слегка ошибся. Расстреливать всесокрушающими снарядами канонерских лодок побережье, где орудовали собственные люди, Марина Агилар-Гарсиа не желала. Огонь вел захваченный на острове Сабо танк,
С шестым рамоновским танком получилась неувязка.
То ли экипаж его был на славу обучен в русских военных академиях, то ли просто успели танкисты опомниться и оглядеться, - но ни захватить, ни остановить последнюю машину солдатам Фроста не удалось.
На большой скорости Т-55 пересек пылающую траншею, выкатился из бушующего огня, продолжая нести на траках клочья горящего напалма, и устремился вперед, сметая противников пулеметным огнем, давя гусеницами, редко и метко бухая по скоплениям наемников из длинной башенной пушки.
Солнце уже стояло над кромкой леса довольно высоко, все происходящее видно было до мелочей.
– Дэвидсон! Дэвидсон!
– кричал капитан.
– Пускай твои люди что-нибудь сделают! Ведь их четверо против одного! Да останови же эту сволочь!..
Майор не ответил, но вскочил и кинулся прочь, сопровождаемый двумя вынырнувшими невесть откуда, оставшимися без дела механиками-водителями.
– Скверное положение, сэр, - с преувеличенным спокойствием произнес Тиммонс. И запнулся, ибо горло сержанту перехватило нервной спазмой.
Вздрагивая от бессильной злобы, Фрост бесцельно и безостановочно выпустил по броне Т-55 весь магазин своей штурмовой винтовки.
– Зря патроны тратите, - заметил Тиммонс.
– Уж лучше бумажными шариками плеваться...
Танк отчего-то изменил направление, развернулся, покатил к полосе прибоя.
Проследив за ним взглядом, Фрост едва не завыл. К берегу близились главные штурмовые силы - на катерах, моторных лодках, просто весельных шлюпках. Катерами сейчас будет заниматься канонир, тоскливо подумал наемник, а пулеметчики разделаются с суденышками поменьше. Один танк! Один-единственный, проклятущий, не захваченный вовремя танк!
– Посылай товарищам прощальный поцелуй, - выдавил Фрост, поворачиваясь к Тиммонсу.
– Им сейчас такую ижицу прописывать начнут...
Рокочущий звук раздался слева, с каждой секундой набирая силу.
– Смотри, капитан!
– завопил забывший от возбуждения обо всякой субординации британец.
Неприятельский танк внезапно остановился - уже посреди пляжа, - и начал разворачивать башню. Однако не в сторону открытого моря, а влево, вдоль береговой черты.
Ибо слева наступал один из Т-55, захваченных людьми Дэвидсона.
Танком явно управлял человек расчетливый и хладнокровный. Он дождался, пока противник не утвердится на выбранной позиции, не подставит борт, бронированный слабее лобовой части. Крутиться на месте рамоновцы вряд ли осмелились бы - это значило погубить всякую надежду взять верный и быстрый
Первый выстрел произвели они.
Захваченный танк содрогнулся, точно ударился о незримую преграду, замер, запылал. Видимо, водитель погиб мгновенно. А башенный стрелок, наверняка изувеченный, истекающий кровью, возможно, уже теряющий сознание, - Фрост, разумеется, никогда не узнал, что именно творилось в утробе раненого чудовища, - держался из последних сил, продолжая работать рычагами, или кнопками, или чем там принято в советских танках работать... Он продолжал целиться.
И башня продолжала шевелиться - туго, с трудом, но поворачиваться, устремляя пушечное дуло в неприятеля.
Два выстрела грянули одновременно.
И на свете стало меньше двумя танками Т-55. И шестью людьми. Потому что против полного рамоновского экипажа сражались только двое наемников.
– А теперь, - процедил Фрост, оборачиваясь к Тиммонсу, - огонь! Общий! Самый плотный! Ураганный!..
Британец лишь кивнул в ответ. По лицу сержанта сползали две довольно крупные слезы. Две влажных дорожки возникли на испачканных пороховой гарью, плохо выбритых щеках англичанина.
Глава девятнадцатая
Марина уже сошла на берег, и радист настраивал переносную станцию, чтобы поскорее связаться с Адольфо Коммачо, племянником покойного генерала, командиром повстанческой армии.
На циферблате "Омеги" значилось десять часов утра. Где-то в глубине джунглей изредка раздавались одиночные выстрелы и короткие очереди, но и этот огонь постепенно затухал. Остатки рамоновских головорезов рассеялись и спасались кто и как умел. Их преследовали не слишком рьяно.
– Сюда! Скорее!
– закричал связист.
Фрост бегом ринулся к его палатке, Марина спешила чуть позади. Догнала и перегнала наемника, влетела внутрь первой, ухватила микрофон, кое-как натянула на голову полукольцо наушников.
– Агилар-Гарсиа слушает!
– Si, - донеслось в ответ сквозь треск и шелест атмосферных разрядов, aqui esta Adolpho.9
Воспоследовало краткое безмолвие. Где-то в далеких чащах тропического леса партизанский радист вручал микрофон сеньору Коммачо.
– Говорит Адольфо... Ты, Марина?!
– Да! Мы высадились и захватили побережье в районе Байя-Гранде!
– Капитан Фрост, одноглазый наемник, с тобой? Мгновение-другое Марина колебалась, потом решительно произнесла:
– Да, разумеется, он со мной. Только, думаю, сейчас не время сводить...
– Я не мальчик. Незачем твердить мне прописные истины. Однако впоследствии мы потолкуем. Наедине. Я - и капитан Фрост... Слушай внимательно. Вас дожидались целую неделю. Здесь, поблизости, - база ВВС. Мои ребята попытаются захватить ее и обезвредить. А если повезет - обзаведемся несколькими самолетами. По моим сведениям, против вашего отряда выслана истребительная эскадрилья. Через пятнадцать-двадцать минут ожидайте гостей. Зенитные пулеметы, "стингеры", пушки есть?