Армяне. Народ-созидатель
Шрифт:
Сын и наследник мученически погибшего Смбата, «царь царей» Ашот Железный (914–928 гг.) очистил страну от мусульманских мародеров и восстановил покой и порядок. Апогея мощи, процветания и культурного расцвета Армения достигла при его преемниках: брате Ашота Аббасе I (928–952 гг.), который сделал своей столицей Карс; сыне Аббаса Ашоте III Милосердном (952–977 гг.), который перенес столицу в Ани; а затем при сыновьях Ашота Милосердного Смбате II Победителе (977–989 гг.) и Гагике I (989—1020 гг.).
Однако уже проглядывали признаки будущей раздробленности и политического упадка. Ашот Милосердный отделил район Карса – Ваннада и отдал его с титулом царя своему младшему брату, Мушеху. В 970 году Смбат Сюнийский объявил себя царем северо-восточных земель. Царство Арцруни Васпураканских, с центром в Ахтамаре и окрестностях озера Ван, было поделено далее на несколько частей. Подобное же деление распространилось и на церковь, так что с 962-го до 972 года было одновременно два соперничающих католикоса-патриарха, причем каждого поддерживали разные армянские цари.
На протяжении почти полутора столетий армяне были, наконец, признаны хозяевами большей части своей родной земли. Их цари возводили церкви и дворцы, больницы и другие дома для общественных нужд. В столице Багратидов Ани, окруженной двойным кольцом мощных укреплений, было столько храмов, что историки называют ее «городом тысячи и одной церкви».
Фома Арцруни, отпрыск Васпураканского царского дома, красочно описывает роскошь и великолепие царствования Гагика, основателя династии. Стены дворца царя Гагика на острове Ахтамар, или озере Ван, были разрисованы фресками с изображением «золотого трона, на котором сидел в царственном величии государь, окруженный юными пажами с прекрасными лицами, музыкантами и прелестными юными девами. Были там также отряды воинов с обнаженными мечами; борцы, замершие в отчаянной схватке друг с другом; львы и другие свирепые звери, а также птицы в разноцветном оперении. Короче говоря, если бы кто-то захотел перечислить все, что там можно было видеть, это было бы тяжким трудом как для рассказчика, так и для слушателей».
Сегодня никому из разглядывающих руины Ани, Двина, старого Вана, Карса, Артцна близ Эрзурума и других городов, фигурирующих в армянских летописях того периода, не удастся вообразить себе, что в них когда-то обитало до ста тысяч душ в каждом, что они были широко известными торговыми центрами, резиденциями царей и наместников. Однако результаты археологических исследований, проведенных в ХХ веке, дали нам неопровержимые свидетельства именно этого. Об этом кричат остатки фундаментов и стен внушительных зданий, бесчисленные образцы керамики, изделий из стекла и металла, монеты и другие предметы материальной культуры, лучшие из которых ныне выставлены в Историческом музее Армении в Ереване, в Санкт-Петербургском Эрмитаже и Государственном Историческом музее в Москве.
На протяжении этого периода плодородные почвы Армянского нагорья вновь были старательно вспаханы и орошены. Ремесла и торговля процветали, так как были тесно связаны с двумя громадными экономическими системами: исламского мира, включая Бухару и Самарканд в Центральной Азии, Тавриз (ныне Тебриз) в Азербайджане, а также Багдад и Дамаск, и мира Византийской империи, включающего Причерноморье, Малую Азию и Грузию. Армения экспортировала собственные и привезенные с Востока товары в Константинополь через Эрзурум и Тавриз, а также в исламские страны через Ванн – Битлис – Мосул и Двин – Нахичевань – Тавриз. Армения могла предложить тем и другим разнообразные товары местного производства, среди которых были изысканные ткани, ковры, металлические изделия, доспехи, ювелирные украшения из драгоценных металлов, изделия с тонкой резьбой по камню (инталии), а также лошади и скот, соль и крупы, вино, мед, лес, кожа и меха.
Всеобъемлющие сведения о жизни городов Армении времени Багратидов и развитии там производства приводятся в книге покойного профессора Х.А. Манандяна. Он делает вывод, что средневековые армянские города, подобно городским центрам мусульманского Ближнего Востока, в основном состояли из трех частей: цитадели или акрополя с царским дворцом, «шахристана» (по-армянски шахастана), то есть собственно города, где жили купцы и представители правящего класса, и предместья («рабада»), простиравшегося далеко за крепостными стенами. Предместье состояло из множества домов, домиков и лачуг низших слоев населения, с собственными рынками и жилыми кварталами различных ремесленников и гильдий. Тот факт, что большая часть жителей обитала за стенами, то есть за пределами главного города, очень важен для понимания расклада и организации жизни этих средневековых городов. Внутренние укрепления их, несомненно, не могли защищать на постоянной основе огромное число горожан и работников, чей труд был необходим для процветания этих городов, как это было на пике правления Багратидов в Армении. Большинство этих работников и мелких торговцев жили в нищете и убожестве, как это всегда было типично для городов Ближнего Востока. Большой объем городского населения в период наибольшего процветания Армении подтверждается обнаружением обширного кладбища, площадью более одного квадратного километра. Оно располагается за крепостными стенами Ани. Судя по нему, примерная оценка населения Ани в 100 тысяч жителей представляется вполне вероятной и приемлемой.
Средневековые арабские ученые-географы, говоря о торговле, приводят списки товаров, которые экспортировались из Армении во времена Багратидского царства. Сушеную и соленую рыбу из озер Ван и Севан, а также различных рек можно было купить на рынках Ширвана, Сирии, Ирака и Персии. В числе дани, ежегодно подносимой халифам, фигурируют ковры, по 20 штук, соленая рыба, в количестве 10 тысяч фунтов, а также 200 мулов и 30 соколов. Армянские лошади и мулы высоко ценились в Хорасане, Ираке и Сирии. В ту пору страна была гораздо более лесистой, чем в наши дни. В армянских лесах выискивали деревья огромной толщины, особенно ореховые, считавшиеся незаменимыми в высококачественном строительстве.
Армянский историк Гевонд сообщает о находке нового месторождения серебра в Сперском районе. Железо, медь, буру и мышьяк добывали в коммерческих количествах. Соду, то есть природный карбонат натрия, брали в окрестностях озера Ван и продавали на Ближний Восток для использования в хлебопечении. Соляные копи в Кулпе находились в постоянной разработке. Другими источниками доходов были горный воск, ртуть, медный купорос, серебро и свинец. Оружейники и ювелиры благоденствовали в городах. Разнообразные растительные и минеральные красители шли на экспорт, а также применялись местными ремесленниками в производстве дорогих шелков, ковров и других тканых изделий.
Этот утраченный золотой век армянской свободы оживает в красноречивых описаниях жившего в XI веке историка Аристакеса Ластивертци.
«Страна эта некогда представала путешественнику счастливым зеленым садом, пышно-лиственным, благодатным, отягощенным плодами. Счастливые князья, разодетые в яркие одежды, восседали на своих княжеских тронах, наблюдая за красочными парадами воинов, похожими на разноцветье весенних цветов. Они слышали лишь радостные песни и бодрые слова, а звуки труб, цимбал и других музыкальных инструментов несли слушателям счастье и веселье.
Старики с убеленными сединой головами сидели, отдыхая, на площадях. Матери держали на руках младенцев, склоняясь над ними в материнской сердечной заботе, охраняя их, как голубки охраняют своих птенцов, и в полноте своей радости они забывали о тяготах труда. А что и говорить о невестах в брачных покоях, о нежной любви новобрачных?
Но давайте возвысим предмет нашего повествования, обратимся к патриаршему престолу и к роскоши царского величия.
Тот Единый, полный благодати духа, как облака, отягощенные влагой, пролил росу жизни на сад Церкви и напоил его, и сделал плодоносным, и поместил вокруг него бдительных хранителей. А царь… Все глаза были устремлены на него, когда утром он покидал город, словно жених, выходящий из брачного покоя, или утренняя звезда, восхождение которой по небосклону привлекает взгляды всех существ. В своих роскошных одеждах и усаженной жемчугом короне он вынуждал все взоры обращаться к нему в изумленном восхищении. Гордо выступал под ним его белый чистокровный конь в золотой сбруе, сверкавшей на солнце, слепя зрителям глаза. А войско, маршировавшее перед ним сплоченными рядами, надвигавшимися и сменявшими друг друга, как волны морские… В места уединенные стягивались священнослужители, и там, в селениях, а также маленьких деревушках жители, побуждаемые желанием творить добро, строили жилища для этих святых людей.