Аромат роз
Шрифт:
– Ты сказал, что хочешь видеть нас, – произнес Зак, явно волнуясь.
– Точно. Заходите.
Зак пропустил Лиз вперед. Затем отодвинул для нее кресло, и она села. Сам Зак опустился в кресло рядом со столом Флетчера.
– Я попросил вас прийти потому, что хочу кое-что показать. Ты принес ту медаль, о которой я тебя спрашивал? Ту самую, что нашел под домом?
– Да, пап, я принес ее, – ответил Зак и вытащил из кармана заржавленную медаль и положил ее на стол перед отцом.
Флетчер взял ее в руки и внимательно осмотрел со всех сторон:
– Видишь вот эту надпись?
– Мы пытались прочитать ее в ту ночь, когда она нашлась, но так ничего не смогли разобрать.
– Это потому, что она на немецком языке.
– Немецком? – удивилась Элизабет и, взяв медаль, посмотрела на крошечные буковки. – Бен Донахью сказал, что она похожа на военную медаль. Мы решили, что кто-то привез ее с войны.
– Ну, наверное, так оно и было, – согласился Флетчер и выдвинул нижний ящик письменного стола.
Он заставил Изабель, домоправительницу, осмотреть его старую комнату на втором этаже, и она нашла ту самую коробку, которая ему понадобилась. Теперь он жил в спальне на первом этаже, и Изабель помогла ему собрать вещи.
Славная она девушка, эта Изабель. Он попросил ее остаться в доме, и она согласилась. Хорошо, когда рядом с тобой живет кто-то еще.
Флетчер снял крышку с металлической коробки, стоявшей на столе. Внутри оказалась стопка старых пожелтевших газетных вырезок. Он вытащил их и аккуратно положил на стол.
– У меня есть на этот счет кое-какие соображения. Главным образом о том доме и о другом, нашем, в которым жили мы. Видишь ли, я кое-что выяснил о той парочке, которая убила маленьких девочек. Шериф Морган утверждает, что до того, как Мартинесы похитили ребенка, они были образцовыми гражданами. Ну, не ангелами во плоти, разумеется, но вполне нормальными людьми. Затем они переехали в этот проклятый старый дом.
– К чему ты клонишь, отец? – спросил Зак.
– Ты мне говорил про Мигеля Сантьяго, о том, как дом, похоже, изменил его.
– Все правильно, – вступила в разговор Лиз. – До того как в доме начали происходить странные вещи, он был совершенно другим человеком. Теперь изменился. Спасибо вам, что вы дали им новый дом.
Флетчер отмахнулся от слов благодарности. Мигель и Мария боялись жить в доме, под которым нашли останки двух человек, и никто не вправе осуждать их за это.
– Я начал беспокоиться за Карсона. Да как же мальчишка, которого я воспитал, смог убить человека? Мне до сих пор с трудом верится в случившееся. Это натолкнуло меня на новые раздумья. – С этими словами Флетчер протянул сыну стопку газетных вырезок. Он сделал знак Элизабет, чтобы та придвинулась ближе и тоже взглянула на них.
Зак взял в руки пожелтевший от времени листок.
– Это вырезка из газеты «Ньюспресс», которая когда-то выходила в Сан-Пико. Она, как и другие вырезки, датируется сороковыми годами ХХ века. Я не знаю, Зак, помнишь ли ты, как я раньше упоминал об этом. Это было очень давно. Я сам в ту пору был мальчишкой и толком не помню войну, но мой отец часто рассказывал мне о ней.
Зак и Лиз начали читать газетные статьи одну за другой. Первым закончил читать Зак.
– Здесь говорится, что с 1941 по 1945 год правительство создало по всей долине Сан-Хоакин ряд лагерей для военнопленных. Вот в этой статье написано, что один из них находился в Сан-Пико.
– Верно. Если быть точным, то лагерь располагался на нашей земле. Тогда это была ферма трудового лагеря. Правительству требовалось надежное место для содержания немецких военнопленных до полного окончания войны.
– Насколько мне помнится, – сказала Лиз, – в школе наш учитель истории рассказывал об этом лагере. Это было так давно, что я никогда не задумывалась о далеком прошлом нашего города.
– Мой отец, будучи патриотом, согласился дать разрешение правительству использовать свою землю. К несчастью, на ней собрали самых отъявленных злодеев. Пленные немцы, поселившиеся на ферме, были гестаповцами или служили в войсках СС. Они были злобными убийцами. Некоторые из них участвовали в резне, устроенной в Варшаве в 1941 году.
Зак удрученно покачал головой:
– Боюсь, я не слишком силен в истории.
– Я читал об этом. Это случилось в маленьком городке Едвабне. Нацисты загнали в сарай тысячу шестьсот человек и сожгли их живьем, – сказал Флетчер. Посмотрев на Лиз, он увидел, что та побледнела. – Извини, но все так и было. Такие это были люди. По словам отца, настоящие злодеи. Когда война закончилась, их переправили обратно в Германию. Я ничего не знаю о том, что с ними потом стало. Мой отец снес все временные строения и палатки, в которых они жили, и на этом месте построил дом.
Лиз подалась немного вперед.
– Вы считаете, что именно поэтому все это и началось?
– Да, так, наверное, и было. Признаюсь, я много думал о силах зла. О зверской природе человека, если существует такое понятие. Похоже, что после войны здесь совершалось много зла. Может, это все и объясняет. Если зло было достаточно сильным, то его следы сохраняются и после того, как его непосредственный носитель перестал существовать.
– Это, на мой взгляд, притянутые за уши факты, – заметил Зак.
– Может, ты и прав. Но если задуматься над тем, что здесь происходило…
– Да, тут не поспоришь.
– Во всяком случае, я решил законсервировать эту часть ранчо и переселить мастеров в другое место. Дома все равно старые и нуждаются в ремонте. Я их снесу и построю новые на новом месте.
Зак ничего не сказал.
– Ты, наверное, думаешь, что я сошел с ума. Может, ты еще, чего доброго, станешь считать, что твой брат был прав, так говоря обо мне.
Лиз привстала и ободряюще сжала руку старика.
– Никто так не считает. Я была в том доме. Я чувствовала присутствие обитающего в нем зла.
– Я тоже, – понизив голос, признался Зак.
Флетчер Харкорт коротко кивнул. Возможно, сильные мужчины были невосприимчивы к силам зла, или им просто удавалось преодолевать их воздействие. Может быть, именно по этой причине он лишился только одного сына, а не сразу двоих.
Может быть, это всего лишь обычная чушь, глупые досужие выдумки.
Он посмотрел на младшего сына и женщину, которая скоро станет его дочерью. Он подумал о призраке маленькой девочки, являвшемся предупредить Марию Сантьяго о том, что в доме еще обитает зло.