Аромат страсти

Бэнкс Майя

Адам нахмурился:

— А теперь, черт побери, выслушай нас. Ты член нашей семьи, Сес, и мне наплевать, сколько тебе лет.

Далтон нахмурился и кивнул в знак согласия. Ной лишь сжал ее руку.

— Ты всегда будешь моей маленькой дочкой и их младшей сестренкой, — мягко, но непререкаемо сказал отец. — Это неизменно, хотя ты окончила университет, получила какой‑то там диплом и устроилась на работу, которая выматывает тебя.

Селия вздрогнула, понимая, куда он клонит.

— Мы любим тебя и всегда будем рядом, когда тебе

это потребуется, понимаешь?

— Да, пап, понимаю.

— А теперь иди сюда и обними своего старика. Похоже, у тебя была чертовски тяжелая неделя.

Селия медленно поднялась с дивана и бросилась в могучие объятия отца.

— Я люблю тебя, пап, — сдавленно произнесла она у его груди.

— Я тоже люблю тебя, Сес. И ты не забывай об этом. Теперь приди в себя и расскажи об этом парне по имени Эван. Выясним, не нужно ли твоим братьям его поколотить.

Служащие Эвана избегали его. Обвинять их за это он не имел права. Он вернулся в Сиэтл во вторник, ведя себя подобно раненому медведю.

Он снова и снова вспоминал свой последний разговор с Селией. В конце концов эта сценка стала проигрываться в его мозгу, как видеоролик. Как Эван ни старался, он не мог не думать о Селии.

Он виновен в том, что неотступно преследовал ее. Она колебалась с самого начала, а он игнорировал все намеки и предупреждения. Эван никогда не относился серьезно к тем женщинам, для которых не был объектом номер один. И он был абсолютно уверен, что не влюбится в ту, для которой мнение окружающих будет важнее их отношений.

Эван нахмурился, услышав стук в дверь. Одна из секретарш просунула голову в дверь, держа перед собой конверт, словно щит.

— Только что прислали для вас, сэр.

— Давайте.

Он быстро подошла, бросила конверт на стол шефа, а затем выскочила из кабинета. Эван покачал головой. До чего же он довел людей!

Вздохнув, Эван посмотрел на конверт. Письмо было датировано вчерашним числом и имело пометку «Срочно».

Внутри он, к своему удивлению, обнаружил только газету. Ничего более. Ни письма, ни объяс нения. Эван вытащил ее, и она упала на стол. Взглянув на газету, он увидел фотографию Селии. Но на этом снимке она выглядела иначе. Возможно, мо ложе? К тому же Селия казалась очень перепуганной. Она подняла руку, словно пытаясь закрыться от фотообъектива.

Нахмурившись, Эван пробежал глазами статью. Дочитав до конца, он разозлился настолько, что пришлось прочитать статью еще раз, внимательнее.

На фотографии в самом деле была молодая Селия. Снимок относился к тому времени, когда она жила и работала в Нью‑Йорке. Через год после окончания университета Селия начала работать в одной престижной рекламной компании. За отличную работу ее назначили на должность старшего администратора, и она стала начальником нескольких младших администраторов, проработавших в компании дольше ее.

О ее отношениях с главным исполнительным директором стало известно

сразу, и имя Селии фигурировало на бракоразводном процессе исполнительного директора и его жены. Селия с позором бежала из Нью‑Йорка и вернулась домой, в Сан‑Франциско, где устроилась на работу в развивающееся небольшое агентство «Меддокс комьюникейшнс».

«Но на прошлой неделе интимные фотографии Селии Тейлор и миллиардера Эвана Риса появились в печати, и это после того, как фирма „Рис энтерпрайзиз“ подписала многомиллионный контракт с компанией Брока Меддокса».

Подобными пересудами была переполнена вся статья. Селия и «Меддокс комьюникейшнс» подвергались суровой критике. У Эвана сдавило живот, его затошнило.

Он взглянул на сегодняшний выпуск газеты «Рекламный бизнес», доставленный ему утром. Все происходило именно так, как говорила Селия: сообщалось о сделке двух компаний, а также были напечатаны уже известные фотографии.

Взяв присланную в конверте газету, Эван снова принялся читать статью. Не может быть! Она не способна на то, в чем ее обвиняют. Эван знал Селию недолго, но мог поручиться, что она не пойдет на подобный шаг. Даже если у нее в самом деле был роман с тем ублюдком, не из‑за этого она получила повышение по службе.

Эвану хотелось кого‑нибудь прикончить. Желательно того, кто начал клеветническую кампанию против Селии. Он покарает любого, кто посмеет очернить его любимую женщину.

Внезапно Эвану стало трудно дышать.

«Любимую женщину»?

Селия очень нравилась ему. Она красива, энергична и чертовски сексуальна. Она отличная любовница и партнер. Ему было весело с ней, нравилось ее общество. Но любит ли он ее?

Неожиданно защемило сердце. Почему у него не складывается личная жизнь? Эван замер. В душе воцарилась паника, стало трудно дышать.

Ведь ему тридцать восемь лет, а он ни разу не был влюблен. До сих пор Эван не задумывался об этом. Если честно, он не был уверен в том, что хочет любить.

Любовь — мучительная эмоция. Она лишает покоя. Ее приход нельзя запланировать, она не поддается правилам. А Эван Рис всегда признавал только правила и графики…

Черт побери, он безумно влюбился в Селию!

Вот почему он сидит в ужасном настроении, а его обычно дружелюбные подчиненные не рискуют приблизиться к боссу, боясь, что он оторвет им голову.

Эван снова посмотрел на статью, сердце его сжалось. Какой же он идиот! Законченный, безумно влюбленный кретин.

Он повел себя как капризный ребенок, разозлившись, поскольку у него отобрали любимую игрушку. В таком случае Селия не захочет продолжить их отношения.

Она нуждалась в его поддержке, а он оттолкнул ее. Хуже того, самонадеянно посоветовал ей не приползать к нему, если она передумает.

Эван вздрогнул. Черт побери, он говорил ей ужасные вещи. Если кому и придется ползти, то ему. И он поползет к Селии — и по грязи, и по битому стеклу.