Арсен Люпен
Шрифт:
– Слушаю вас.
– Итак, предположим, существует накрепко запертый, забаррикадированный замок, подобный замку барона Каорна. Мог ли я выйти из игры и отказаться от сокровищ, которых страстно желаю, по той причине, что замок, где они находятся, неприступен?
– Конечно нет.
– Стал бы я, как в прежние времена, штурмовать его, возглавив отряд авантюристов?
– Ребячество!
– Пытался бы я хитростью проникнуть внутрь?
– Невозможно.
– Остается один-единственный, на мой взгляд, способ: устроить так, чтобы хозяин упомянутого замка сам пригласил
– Способ оригинальный.
– И какой простой! Предположим, что в один прекрасный день хозяин получает письмо, предупреждающее его о том, какую сеть плетет вокруг него некий Арсен Люпен, знаменитый грабитель. Как поступит хозяин?
– Напишет письмо прокурору…
– …Который посмеется над ним, потому что названный Люпен в настоящее время находится в тюрьме. Конечно, старикашка в панике, готов броситься за помощью к первому встречному, не так ли?
– Без сомнения.
– А если вдруг он прочтет в какой-нибудь захудалой газетенке, что знаменитый полицейский отдыхает от трудов где-то неподалеку…
– Он отправится к этому полицейскому.
– Ваша правда. Но с другой стороны, положим, что, предвидя этот неизбежный шаг, Арсен Люпен попросит одного из самых ловких своих друзей поселиться в Кодебеке, познакомиться с редактором «Ревей», выписываемой бароном газеты, намекнет ему, что он и есть знаменитый сыщик, как тогда будут развиваться события?
– Редактор сообщит через «Ревей» о том, что названный сыщик находится в Кодебеке.
– Прекрасно, далее одно из двух: либо рыбка – я хочу сказать, Каорн – не клюнет на крючок, и тогда ничего не произойдет; либо – и это наиболее вероятное предположение – он, весь дрожа, прибежит к сыщику. И вот уже Каорн умоляет одного из моих друзей спасти его от меня!
– Остроумнее некуда.
– Разумеется, псевдополицейский сначала отказывает в помощи. А тут – телеграмма Арсена Люпена. Барон в ужасе, он снова умоляет моего друга, предлагая ему большие деньги, лишь бы он позаботился о его спасении. Упомянутый друг соглашается, приводит двоих парней из нашей компании, и они ночью, пока за Каорном пристально следит его защитник, вытаскивают в окно ряд предметов и спускают их на веревках в маленькую лодочку, зафрахтованную на данный случай. Проще простого… как сам Люпен.
– И воистину великолепно, – воскликнул Ганимар, – дерзость самой идеи и изобретательность в деталях выше всяких похвал. Но я что-то не припомню достаточно знаменитого полицейского, чье имя было бы так притягательно и до такой степени воздействовало на барона.
– Есть такое имя, но только одно.
– Чье же?
– Имя знаменитейшего сыщика, личного врага Арсена Люпена, короче, это вы, инспектор Ганимар!
– Я?!
– Именно вы, Ганимар. И вся прелесть в том, что если вы отправитесь туда, а барон решится заговорить, то в конце концов вы поймете: ваш долг – арестовать самого себя, как вы арестовали меня в Америке. Ну как? Забавный реванш: я вынуждаю Ганимара арестовать самого себя!
Арсен Люпен смеялся от души. Несколько раздосадованный инспектор кусал губы. С его точки зрения, шутка не стоила такого взрыва
Появление надзирателя позволило Ганимару перевести дух. Тюремщик принес обед, который Арсен Люпен с особого разрешения заказывал в соседнем ресторане. Поставив поднос на стол, вошедший удалился. Арсен устроился поудобнее, разломил кусок хлеба, проглотил несколько кусочков и снова заговорил:
– Но будьте спокойны, мой дорогой Ганимар, вы туда не поедете. Я сейчас сообщу вам нечто для вас неожиданное: дело Каорна вот-вот закроют.
– Что-что?
– Дело скоро закроют, уверяю вас.
– Не может быть, я только что был у начальника полицейского управления.
– Ну и что? Неужели господину Дюдуи известно больше, чем мне, о том, что меня касается? Вы узнаете, что Ганимар – извините, пожалуйста, – псевдо-Ганимар сохранил прекрасные отношения с бароном. Последний, – и это основная причина, по которой он ничего не рассказал, – возложил на сыщика очень деликатную миссию: провести со мной переговоры о сделке, и в данный момент вполне вероятно, что барон посредством определенной суммы вновь обрел свои дорогие безделушки. В обмен на это он заберет свою жалобу. Таким образом, кражи больше нет. Поэтому прокуратуре придется закрыть…
Ганимар с удивлением смотрел на заключенного.
– Но откуда вам это известно?
– Я только что получил телеграмму, которую ждал.
– Вы только что получили телеграмму?
– Только сейчас, дорогой друг. Из вежливости я не хотел читать ее в вашем присутствии. Но если вы позволите…
– Вы смеетесь надо мной, Люпен.
– Соблаговолите, мой добрый друг, тихонечко расколоть это яйцо. Вы сами убедитесь, что я над вами не насмехаюсь.
Ганимар машинально исполнил просьбу и лезвием ножа разбил яйцо. У него вырвался удивленный возглас. В скорлупе пустого яйца оказался клочок бумаги. По просьбе Арсена он развернул его. Это была телеграмма или, скорее, часть телеграммы, от которой оторвали почтовые штемпели:
Договор заключен. Сто тысяч монет уплачено. Все хорошо.
– Сто тысяч монет? – спросил он.
– Да, сто тысяч франков! Мало, но, впрочем, времена тяжелые… А у меня так много общих расходов! Если бы вы знали, каков мой бюджет… бюджет большого города!
Ганимар встал. Плохое настроение улетучилось. Он задумался на несколько секунд над делом, чтобы отыскать в нем слабое место. Затем тоном, в который он вложил все свое профессиональное восхищение, произнес:
– К счастью, таких, как вы, и дюжины не наберется, иначе пришлось бы закрыть нашу лавочку.
Арсен Люпен изобразил самое простодушное выражение лица и ответил:
– Ну что вы! Просто хотелось немного развлечься, чем-то заполнить свободное время… тем более что операцию можно было с успехом осуществить лишь при условии, что я буду находиться в тюрьме.
– Как! – воскликнул Ганимар. – Ваш процесс, защита, следствие – разве этого недостаточно для вашего развлечения?
– Нет, ибо я решил не присутствовать на моем процессе.
– Что?!
Арсен Люпен, не спеша, повторил: