Арсенал ножей
Шрифт:
Местные сплетни – я их как мог поддерживал – уверяют, что я семнадцатилетним сопляком, маленькой портовой крысой выиграл этот корабль в карты. Вранье, но на пользу моей репутации.
На самом деле я его купил, добавив к наследству после бездетного дядюшки солидную банковскую закладную, – до сих пор выплачиваю ее помесячно. За десять обычных и тыщонку световых лет я так заигрался в Счастливчика Джонни Шульца, что порой забываю, где правда, а где выдумка.
Я подтянулся по трапу, пролез в люк и оказался в рубке. Главный экран покрыт серым туманом наружного вида. На втором экране, поменьше, выведен компьютерный интерфейс «Люси» – озорная, с блестящими глазами девчонка, волосы цвета звездного света. Я бросил кожанку на спинку капитанского кресла и пристегнулся к нему, прежде вытерев о штанину измазанные кровью пальцы.
– Что нам известно?
– Мало, – ответил Вито. – Корабль ничего не видел.
Я обернулся к «Люси»:
– Ничего?
Девочка на экране поджала виртуальные губки.
– Показания датчиков без изменений, дорогуша.
За все эти годы я так и не привык, что малявка обращается ко мне, как старая бабуля. Но ее аватара была заморожена с момента подключения корабля, а разум, пока она десятилетиями таскала грузы по Общности, не переставал стареть.
– Что, никаких изменений температуры, массы и прочего?
– Обычный гипер, как всегда.
Я осторожно пошевелил онемевшим плечом.
– Вито?
Пилот нахмурился. Он, похоже, был не в себе.
– Нас что-то ударило.
– А ты не видел что?
– Оно заходило не с носа, – ответил Вито; над его губой, как бриллиантики, блестели капельки пота. – И корабль не видел…
– Ты уверен, что это был удар? А не взрывная декомпрессия, к примеру?
Мне пришло в голову, не рвануло ли что внутри, устроив нам пробоину в корпусе.
– Дорогуша, – вмешалась Люси, – все внутренние отсеки показывают нормальное давление. При этом я регистрирую серьезные повреждения обшивки правого борта. То, что нас ударило, определенно появилось извне.
Значит, несчастный случай, неисправность или диверсия исключаются.
Вито нервно утер губы.
– Пираты?
– В гипере? – Я покачал головой. – Не бывает. В гипере чужой корабль не отследишь. К тому же, окажись он здесь, «Люси» бы его увидела.
– Тогда что нас стукнуло? – спросил пилот, и мне показалось, он сейчас сорвется в истерическое хихиканье. – Гиперпространственное чудовище?
– Не дури.
Человеческий мозг запрограммирован эволюцией на высматривание таящихся в зарослях хищников, а столкнувшись с бесконечной пустотой высших измерений, склонен рисовать себе несуществующие картины и угрозы. Те, кто долго всматривается в колыхание здешних туманов, порой видят боковым зрением тени и воображают странных, небывалых зверей, снующих возле корабля, как волки вокруг костра.
Вито нервно хмыкнул:
– А что еще, шеф? Булыжник? Или кто-то выкинул из люка пустую бутылку?
– Это вряд ли.
Чтобы удержаться в гипере, нужны работающие двигатели. Отключи их – и мигом вывалишься в нормальное обыденное пространство. Так что шанс наткнуться здесь на случайный космический мусор бесконечно мал.
Я вывел на экран показания наружных камер, но и на них увидел только обычную колыхающуюся пустоту.
– У тебя на датчиках ничего? – обратился я к «Люси».
– Ничегошеньки, дорогуша.
– Хм…
Кося одним глазом на наружные экраны, я связался с помещениями команды. Ответила Рили Эддисон. В двадцать пять лет – длинные каштановые волосы и золотая серьга в правой брови – она была судовым суперкарго, заведовала погрузкой и разгрузкой, а также корабельными кладовыми.
– Что там? – спросила она меня.
– На ухаб наехали. – Я заметил, как она хмурится на мой окровавленный лоб. – Там все целы?
– В основном обошлись ссадинами и синяками. – У нее самой на щеке остался красный след от скользящего удара чем-то маленьким и тяжелым вроде летающей кофейной чашки или отвертки. – Только вот Чет в это время был в машинном. Его здорово побило.
– Как он?
– Похоже, поломал пару ребер.
Чет был нашим механиком. Драфф с блестящей чешуей, шесть конечностей, каждая по совместительству еще и лицо.
– Проклятье…
– Есть мысли, чем нам попало?
– Я еще разбираюсь. Эйб подавал голос?
Эйб – это наш кок. Он сейчас должен был готовить обед на камбузе.
– Он опрокинул кастрюлю себе на ногу.
– Цел?
– Нога распухла и сильно болит. Вероятно, у него еще и серьезный перелом в придачу к ожогу. Честно говоря, он больше расстраивается из-за погубленных спагетти.
Я улыбнулся:
– Ну, тут уж ничего не поделаешь. А что у Янсена с Монком?
– С ними пока не могу связаться.
– Попробуй снова. – Я потянулся к кнопке отключения связи. – Пусть Дальтон поможет вам чем сумеет, и проследи, чтобы все пристегнулись. Не надо нам больше травм.
Эддисон отмахнулась салютом:
– Есть, шеф!
Я целиком направил все свое внимание на наружные экраны. Пустота гипера меня никогда особо не беспокоила. То ли потому, что я с пятнадцати лет летаю и привык к завихрениям и щупальцам тумана, то ли я храбрее обычного. А может, у меня просто не хватает воображения слепить всякие ужасы на пустом месте. Так или иначе, мне смотреть в бездну не страшно.
– Выходим на цель через пять минут, – предупредил Вито и подключил интерком, чтобы голос разнесся по всему кораблю. – Команде приготовиться к прыжку в реальность. Четыре минуты сорок пять, отсчет пошел.
Пилотом числился он, но большую часть навигационных расчетов выполняла «Душа Люси». Человеческому мозгу без поддержки машины просто не справиться с вычислениями, необходимыми для прокладки курса в высших измерениях, а бросаться в гипер без расчетов – лучший способ навсегда пропасть без вести.
На наружных экранах ничего не менялось, и я попросил «Люси» их мониторить, пока сам напоследок уточню подробности касательно нашей цели.
Мы собирались перехватить старый нимтокский корабль поколений под названием «Неуемный зуд по чужим землям». Его соорудили из выдолбленного изнутри астероида в те времена, когда нимтокцы еще не открыли высших измерений, так что он уже десять тысяч лет провел в рейсе. Население его развалилось и вымерло задолго до подхода к пункту назначения, а потому Нимток превратил древний корабль в памятник, выведя его на кольцевой курс. И теперь он кружил по их владениям в космической тьме, лишь раз в несколько столетий выходя на свет обитаемых систем.