Арт-терапия женских проблем

Колектив "Правова група "Домініон"

Другая женщина говорила о переживаемом ею кризисе идентичности, который она связала с теперешними отношениями и сложившейся ситуацией, а также об утрате самоконтроля: «Я словно потеряла себя, и это очень тяжело, особенно в той ситуации, в которой я нахожусь». Она указала на возросшее напряжение в отношениях с мужем и амбивалентное отношение к своей новой роли матери: «Я думаю о своих женских ролях – какая я мать, какая я работница, какая я студентка. Иногда я сомневаюсь, что соединение этих трех ролей нормально. Иногда я думаю о себе, как о суперженщине, которая успевает все сделать, но чаще я сомневаюсь в себе. Я вовсе не суперженщина. Это приводит к конфликтам с мужем – я должна делать одно, другое, третье, и для этого быть очень организованной.

Мужчины очень редко могут совмещать разные дела в одно и то же время. Но я должна сохранить энергию для себя, для своей жизни и для жизни ребенка. Иногда я полна энергии, иногда обессилена, словно я живу двойной жизнью…». Она добавила: «Иногда я думаю: «Как было бы хорошо, если бы другой человек о тебе позаботился». Но я знаю, что этого не случится. Когда у нас родился первый ребенок, то муж испытывал к нему ревность. Он требовал внимания и никак не мог понять мое раздражение». Далее она разразилась критикой в адрес своего мужа, заявляя, что он неорганизованный, не помогает ухаживать за ребенком, считает, что мать должна все делать сама и за все отвечать. Она обвинила его в инфантильности, признав, что он такой же, как ее ребенок, а вовсе не поддержка.

Женщины нередко жаловались на дефицит поддержки со стороны мужей и партнеров. Хотя в их рассказах часто проявлялось чувство юмора, было очевидно, что мужья и партнеры сплошь и рядом оказывались нечувствительны к потребностям женщин и не оказывали им должной поддержки. Как выразилась Энн: «Я заметила, что стараюсь дистанцироваться от роли матери. Я вовсе не хочу сказать, что ни о чем не хочу беспокоиться, но и не собираюсь приковывать себя цепями к кухне… Я вижу, что мать моего партнера многое делает за него и за своего больного мужа. Я не хочу так делать».

Сьюзи сказала, что ее партнер достаточно внимателен и заботится о ней, но ее бесит, что он никак не может избавиться от курения: «Он уже шесть месяцев пытается бросить курить, но у него не получается. Я бросила сразу и никак не могу понять, почему ему это не удается».

Несколько женщин призналось, что в последнее время улучшились их отношения с матерями. Элси сказала, что ее мать стала терпимее относиться к ней во время беременности. Кетрин призналась, что во время последней встречи с матерью та ее крепко обняла, чего раньше не бывало.

Чувство неполноценности

Участницы группы нередко сетовали на чувство собственной неполноценности и уязвимости, в особенности во время общения с медицинскими работниками. Тема неполноценности была порой тесно связана с темой недостаточной поддержки со стороны окружающих, хотя к поддержке многие относились неоднозначно. Иногда появлялось чувство вины из-за того, что женщины пытались получить поддержку или даже требовали ее от близких, в том числе от мужей или партнеров.

Чувство неполноценности иногда провоцировалось определенными событиями. Так, одна женщина стала сомневаться в себе и почувствовала себя виноватой после того, как дважды споткнулась. У другой это чувство усилилось из-за отказа работодателя оплачивать ее декретный отпуск, поскольку она работала по временному договору. У нее также усилились тревога и неуверенность из-за мыслей о том, как она сможет выжить без финансовой поддержки.

Кетрин призналась, что стала часто плакать, что иногда слезы появляются, когда она смотрит телевизор. Она стала болезненно реагировать на некоторые привычки своего мужа, которым ранее не придавала значения. Она призналась, что несколько дней назад ее муж провозился два часа с мотоциклом, хотя они собирались поехать вечером отдохнуть в ресторан. Когда же он, в конце концов, закончил, было поздно. Он скормил собакам кусок сыра, и Кетрин расплакалась, потому что было поздно ехать. Тогда муж протянул ей кусок сыра, оставшийся от собак. Она гневно бросила сыр ему в лицо, заявив, что она – не собака.

Колебания настроения и невозможность управлять им вызывали у некоторых

женщин чувство вины и собственной неполноценности. Иногда такие чувства были связаны с осознанием неподготовленности к родам.

Послеродовая депрессия и другие сложные эмоциональные состояния

У двух участниц групп имелись симптомы послеродовой депрессии. Так, Линн жаловалась, что после первых родов утратила привычное чувство «Я». Оно стало возвращаться к ней, когда она нашла интересную работу и переехала в город, где прошло ее детство. Спустя два года отношения с мужем испортились, и последовал развод. Линн призналась, что ухудшение отношений отчасти было связано с длительной послеродовой депрессией. Лишь через два с половиной года Линн обратилась за помощью к специалисту, и ей был поставлен диагноз послеродовой депрессии. Ей была назначена психофармакотерапия, но она не уверена, помогли ей лекарства или нет. Через шесть месяцев она прекратила их принимать, когда почувствовала себя значительно лучше. Ее состояние, однако, вновь ухудшилось, и тогда ей был назначен новый препарат (прозак).

Интересно, что во время депрессии Линн ощущала утрату творческой энергии, и лишь когда она нашла интересную работу и начала реализовывать себя творчески, состояние стало улучшаться. Когда Линн снова забеременела, она опасалась повторения послеродовой депрессии. Она даже думала об аборте, чтобы избежать этого. В конце концов, она решила не делать аборт, надеясь на то, что сможет справиться с депрессией. Прошедшие три года и опыт материнства позволили ей надеяться на другое развитие событий. Она сказала, что сейчас чувствует себя значительно увереннее – большой и сильной женщиной.

Элси также страдала от послеродовой депрессии и рассказала о переживании чувства вины и неполноценности. Она стремилась найти людей, которые могли бы понять ее переживания. Иногда ей казалось, что это невозможно. Она также надеялась на помощь психотерапевта или психиатра, рассчитывала, что ей помогут лекарства. Но она хотела чего-то большего, чем лекарства. Элси призналась, что плохое настроение мешало ей ухаживать за ребенком. Она стала искать возможность посещения психотерапевтической группы.

Иногда изобразительная продукция женщин красноречиво говорила об их состоянии. Так, Элси использовала красную краску, чтобы передать слезы: «Я согласна, что красный цвет не подходит для изображения слез, но потом я сказала себе, что красный цвет – это то, что нужно, потому что я ощущаю свои слезы как кровь, это кровавые слезы! Это состояние очень болезненное, оно заставляет меня постоянно страдать».

Часто рассказы женщин о своих депрессивных переживаниях вызывали ответные реакции у других женщин, порой возникали дискуссии. Так, на одной из встреч Сандра сказала: «Я не знаю, что означает послеродовая депрессия как психическое заболевание… Возможно, врачи называют это болезнью, но иногда это вполне естественная реакция на обстоятельства». Кетрин добавила, что она испытала нечто похожее на депрессию через четыре дня после родов, когда она не хотела двигаться, чувствовала холод во всем теле и ее трясло. Она предположила, что такое состояние может быть вызвано физиологическими причинами.

Личное пространство и границы

В заключение хотелось бы прокомментировать роль изобразительных средств, в том числе в обозначении личного пространства женщин. Изобразительные материалы позволяют отражать трудновыразимые словами переживания, и тем самым облегчают их осознание. Лин однажды прокомментировала важную роль коллажа и техники создания отпечатков (акватипии). Использование этих средств позволило ей выразить и осознать сложное, «многослойное» эмоциональное состояние, а также почувствовать больший контроль над переживаниями и различными ролями. До этого у нее было ощущение отсутствия контроля и растерянности, непонимание того, как ей соотнести разные роли.