Артаксеркс
Шрифт:
– И я тоже, - сказал Антон и показал на стену дома: - А на это ты не обратил внимания?
По стене соразмерно со скоростью нашего движения скользил желтый круг. Я тоще давно мельком приметил его, но принял за повторяющуюся деталь фресок, непонятную деталь. Здесь все непонятно, но я не заметил почему-то, что круг движется. Антон многозначительно сказал:
– И фиолетовая мостовая, и круг связаны между собой. Видишь - мы стали, и он остановился, а сейчас поплыл. Надо бы сказать Вашате, если он не видит. Возможно, ему мешает поле,
Вашата тут же сказал:
– Никакой блокировки. Все почти вижу. Вот теперь и круг, и вы действительно бежите, как лунатики. Интересно, что за сигнализация? Неужели?!.
– ВряД ли, - ответил Антон.
– Если бы кто уцелел, то зачем эти фокусы? Просто остатки чего-то, какой-то системы оповещения. Таким способом можно было найти нужное здание, особенно ночью.
– Странно слышать подобный лепет, - вмешался Зингер.
– Ты великолепно знаешь, как освещались их города в ночное время. Твое объяснение я отношу только за счет изменения силы гравитации.
Я ждал, что снова завяжется словесный турнир, и сам не прочь был принять в нем участие, да Антон ответил необычайно мягко:
– Ну, ну, Альф, у меня нет желания разрушать твою гипотезу. Ты лучше скажи, как твои успехи по борьбе с кактусами? Выловил колючки?
– Все! Как они быстро прорастают, были бы только следы влаги. Я насилу вылез из скафандра. К счастью, они не ядовиты.
Вашата не преминул заметить:
– Ты погоди еще. Хотя, судя по всему, яд им не нужен - живности здесь нет...
Видимо, в этот момент Зингер "пронзил" его взглядом своих колючих глаз, и Вашата добавил:
– По всей видимости...
Между тем светящийся круг остановился в стенной нише, в ней оказалась дверь, она медленно ушла в стену, и перед нами открылся темный проем, в нем смутно виднелись стевы, а дальше все терялось во мраке.
Вашата сказал: - Посветите фонарем.
Антон и я направили рефлекторы в дверной проем, и мгновенно дом осветился.
– Ну, что я говорил?
– не преминул заметить Альф Зингер.
– Даже сейчас работает их осветительная сеть!
– Нас приглашают, - сказал Антон.
– Что?! Ты видишь его?
– не понял Вашата.
– Нет, конечно, но свет и дверь...
– Возможно, хранилище, сработала автоматика, - сказал я.
– Мы пойдем,- сказал Антон.
– Заходите, только очень осторожно, - разрешил Вашата и добавил: Что-то мне не очень нравится этот желтый кружочек и ваша антигравитационная улица. Заходите и долго не задерживайтесь, сначала ты, Ив. Только для рекогносцировки, завтра займемся основательней...
Должен сказать, что у меня сердце забилось сильней, когда я перешагнул порог этого загадочного дома. В большом вестибюле поражала чистота, будто здесь жили люди. Казалось, что фрески на стенах только что протерли.
Не дожидаясь, когда я позову его, Антон вошел следом за мной.
– Вполне прилично, - сказал он, осматривая стены, потолок,
– Я не удивлюсь, если сейчас появятся хозяева, так здесь...
Он осекся, и я видел сквозь стекло шлема, как побледнело его лицо, да и сам я почувствовал, как замерло у меня сердце: где-то в глубине дома послышались шаги. Мы невольно отступили к порогу.
– Что у вас стряслось?
– взволнованно спросил Вашата. .
Он теперь нас не видел, мы находились под крышей. Мы не успели ответить: вдали, через анфиладу комнат к нам шел эриданин!
Точно он сошел с фрески, такой же высокий, изящный, длиннорукий, с удлиненным лицом и огромными глазами. Он шел скользящей походкой, откинув голову, прижав руки к туловищу.
– Ну что же вы!
– крикнул Вашата.
– Почему молчите? Что случилось?
– Здесь живут!
– прохрипел Антон.
– Эриданин!
– сказал я срывающимся голосом.
Вместо ответа Вашата и Зингер часто задышали в микрофон. Вашата сказал:
– Врете, черти. Ну разве можно так...
– Он, вот он!
– сказал Антон.
– Подходит.
И в микрофоне опять послышалось частое дыхание наших товарищей.
Эриданин остановился посредине вестибюля, в десяти шагах от нас, и мы услышали его певучий голос, красивый и печальный. Лицо его было неподвижным, чуть приоткрывался только маленький тонкогубый рот. Он был лыс. Голова и лицо цвета тусклого золота. На широкую грудь ниспадала роскошная ассирийская борода цвета вороньего крыла, вся в завитках. Нос, тонкий, длинный, с тупым кончиком, без ноздрей. Ущных раковин не было. Костюм тоже как на фресках - такие фигуры обыкновенно изображаются на заднем плане - облегающий серый с желтыми полосами. Ступни ног длинные. На ногах красные туфли или что-то в этом роде.
В первые мгновения я еще обратил внимание на кисти рук - сухие, с четырьмя пальцами.
Мы раскланялись, насколько позволяли жесткие скафандры.
Антон сказал через рупор в шлеме:
– Мы, люди Земли, приветствуем вас!
Вашата прошептал: - Скажи: братья по разуму!
Антон повторил: - Братья по разуму...
В ответ эриданин пропел короткую фразу и повел рукой в сторону комнат.
– Нас приглашают!
– громко, уже оправившись от потрясения, сказал Антон.
– Идите!
– разрешил Вашата.
– И прибавьте звук: плохо вас слышим.
Эриданин отступил в сторону, уступая нам дорогу, затем быстро перегнал и пошел впереди, не оглядываясь.
– У него третий глаз!
– прошептал Антон.
– Смотри, на затылке.
За нами внимательно наблюдал этот глаз.
В дверях одной из комнат стоял еще один эриданин, очень похожий на первого, но в костюме темно-палевого цвета и в желтых туфлях. Цвет бороды бордовый.
Когда мы с ним поравнялись, он пропел ту же приветственную фразу, что и чернобородый, и поднял левую руку, в правой он держал прибор, похожий на лучевой пистолет.