Артефакт Риктора
Шрифт:
Он видел это зрелище, эту загадку природы, но никто не поверил ему. Взрослые сказали, что он просто задремал, и ему все приснилось. И у него не было доказательств, чтобы опровергнуть их слова. Со временем он уже сам поверил, что всё увиденное им было сном, но в глубине души он верил, что сказка иногда может прийти в нашу жизнь…
Проснулся он рано. Звезды ещё не сошли с небосклона, но Роскан чувствовал себя полностью отдохнувшим. Поднявшись на ноги, он пошёл на алеющий восток, к новому дню, новым приключениям и счастью, которое ждало его за горизонтом. «Ведь не может же быть такого, что всю оставшуюся жизнь у него будет чёрная полоса?» – думал Роскан, радостно улыбаясь приходу нового дня…
Роскан шёл по степи,
Но, несмотря на такое обилие дичи, охотиться тут было сложнее, чем в лесу. К зверю близко не подойдешь, птица далеко облетает одинокого путника. Одна надежда на зазевавшегося суслика, но и они как назло были настороже. Но без еды он всё-таки не остался – на северной стороне оврага он увидел много спелой земляники. Эта душистая ягода росла здесь в таком количестве, что Роскан смог не только набить полный живот, но и набрать полный горшок. От неё опять захотелось пить и, забравшись на вершину холма, вдалеке увидел блеск далекого водоема. Вот к нему он теперь и направился, совсем забыв про осторожность.
До воды пришлось идти не меньше двух часов, и скоро он утолил свою жажду, напившись чистой воды. Его водоем оказался пересыхающей речушкой, в летнюю жару распадающийся на цепь небольших, но глубоких озер. В озерах было много рыбы, и всего за час, Роскан успел пристрелить из лука четыре небольших щуки. Измученный голодом, он сразу разжег костер из сухих стеблей камыша, и испек свой скромный улов, который за один присест съел.
Вдруг послышался цокот копыт, и к нему на дым костра подъехали пять воинов. Они были недовольны, увидев чужака на своих землях. Направив на него свое оружие, они спросили:
– Кто таков? Куда держишь путь? Почему без спросу рыбачишь на наших землях?
– Ваши земли? А как это обозначено? Где написано? Ни вешек, ни стен, ни ограды. И щука была совсем дикая, без ошейника и бубенчика. Я даже её спросил: «Ты чья?» а она промолчала, значит – ничейная, – недовольно сверкнув глазами, произнес Роскан.
– А вот для шуток ты время выбрал неудачное, – сквозь зубы ответил один из верзил, замахнувшись по нему своим кожаным, очень тяжелым кнутом. Роскан попытался увернуться, но вспышка боли отключила его сознание…
Пришел в себя он не скоро. Открыв глаза, он застонал от боли в голове. Через его лоб тянулся набухший кровью рубец, огибавший голову и заканчивающийся на шее. Он не был связан, но, открыв глаза, убедился, что свободные руки не означают свободы. Он был заперт, маленькое зарешеченное оконце скупо пропускало лучи заходящего солнца.
«Долго же я провалялся», – подумал Роскан, ощупывая болезненный рубец на голове. В сарае было сухо и прохладно, буянить почему-то больше не хотелось, поэтому он прилег на кучку сена, и приготовился ждать дальнейшего развития событий…
Скоро он услышал голоса, дверь со скрипом отворилась, и к нему вошли двое его старых знакомых, позади них стоял высокий, седой старик.
– Встань и отвечай! Кто ты? – услышал он его властный голос.
– Я – Роскан, из рода лесных оленей, изгой. Что я сделал такого, за что меня чуть не убили? Да еще и заперли в темнице как врага! – дерзко ответил он старику.
– Ты пришел незваный, непрошенный. А незваному гостю рады только гиены, – хрипло рассмеялся старик.
– Неужели твой народ забыл о законе гостеприимства? Хорошо, что перед смертью я это услышал. Когда я уйду к своим предкам, я попрошу, чтобы они передали твои слова твоим же предкам, – решил, что терять ему уже нечего, продолжил огрызаться Роскан.
– Ты – изгой, и у тебя нет предков. Но убивать мы тебя не будем, нам нужны рабы, чтобы пасти скот…
Вот так он и стал рабом. А ведь совсем недавно у него было предчувствие, что удача вернулась, и скоро все наладится, но нет, видимо он ошибся, это был лишь еще один виток горестей и несчастья.
Его хозяином стал этот старик, которого звали Сулар Алдын. Он был сварливым, злющим, и очень жадным человеком. Рабов сейчас у него было пятеро – две женщины, и трое мужчин. Женщины готовили еду и убирали в его шатре, молодая иногда согревала его постель, когда того требовал хозяин. Роскан с Арфиком – собратом по несчастью, теперь пас огромное стадо овец, а пожилой немой раб – был искусным ремесленником. Старый раб не мог говорить – прошлый хозяин отрезал ему язык. Кормил их Алдын два раза в день – утром и вечером, куском лепешки или большим комком вареной кишки или желудка барана. Мяса они совсем не видели – все съедал этот худой старикашка, обладавший прожорливостью гиены.
Пятеро молодых воинов оказались его сыновьями и племянниками, а численность всего этого кочевого племени едва достигала пятидесяти человек, из которых две трети были детьми и женщинами.
Попав в рабство, Роскан не смирился со своим жалким положением. Но ему нужен был отдых и время, чтобы придумать хороший план для побега. Эти кочевники и представить себе не могли, что взяли в рабство ядовитую гадюку, готовую в любую секунду пустить в дело свой яд…
Побудка у рабов всегда начиналась с первыми лучами солнца. Вот и сегодня, с первым лучом солнца в их сарай пришла пожилая рабыня Зара, и протянула им по свежей хлебной лепешке. Когда она успевала их выпекать – оставалось вопросом даже для проныры Арфика, но каждое их утро начиналось со скромного завтрака. Немного перекусив, рабы отправились к загону с овцами, там их уже ждал мрачный сын Алдына – могучий Соргос. Он седлал свою выносливую лошадь, недовольно поглядывая на сонных рабов.
Раскрыв ворота загона, Роскан начал выгонять орущее стадо овец. Их лохматое стадо подняло такое блеянье, что непривычное ухо лесного жителя с трудом переносило такой шум.
Все это стадо они гнали к реке, там было обилие трав и воды. Соргос сильно не утомлял себя погоней за упрямыми баранами, он просто показывал пальцем на отбившуюся овцу, и рабы по очереди собирали одиночек, сгоняя их в одну кучу. Роскан в очередной раз не слишком расторопно бросился за отставшим бараном, и кнут сурового рабовладельца оставил на его спине красный рубец. После этого урока изгой с большим рвением бросался выполнять приказы своего хозяина, в душе затаив злобу. Теперь, всё свободное время он представлял, как отомстит Соргосу за все обиды, придумывая ему изощренные пытки.
До полудня он набегался так, что мог передвигаться только шагом, и даже кнут вредного рабовладельца не мог заставить перейти его на бег. Но в это время наступил пик жары, и это спасло его. Все стадо овец сбилось в одну кучу, пряча головы в тень друг друга, решив переждать таким образом жару.
Воспользовавшись передышкой, рабы уселись в тени невысокого кустарника, с удовольствием выпрямив ноги.
Роскан лежал на боку, наслаждаясь долгожданным отдыхом, наблюдая за скудным степным миром. В ярко синем, безоблачном небе с трелями парили жаворонки, внизу, по травинке полз ярко зеленый богомол, который привлёк его внимание своими странными движениями. Насекомое то замирало на месте, то совершало резкий рывок, замирая вновь. Передние лапки с шипами он смешно подгибал, в эти моменты, становясь подобен молящемуся жрецу, выпрашивающему у своего бога милости и удачи. Богомол уползал всё дальше и дальше, наметившись на крупную саранчу, сидевшую на красивейшем цветке, какой еще ни разу не попадался Роскану.